История Задонской обители

(Публикуется по одноимённой книге,
изданной по благословению епископа Задонского Никона.
Составитель Е.И. Дудкин)

Иеромонах Геронтий в своей книге «Историко-статистическое описание первоклассного Задонского Богородицкого монастыря» так описывает начало становления Задонской обители

Наступил 1619 год. Из польского плена вернулся отец царя Михаила Федоровича Романова Федор Никитич Романов (патриарх Филарет).

Все прочнее и тверже становились на ноги обескровленные смутой земли России. Михаил Федорович, чтобы поддержать простой люд, разрешил ему селиться по пустынным, удобным для земледелия просторам России. Добровольцам-переселенцам давал многие льготы: лошадей от казны и сельхозорудия. И пошли мужички осваивать незанятые земли центра южной России.

По историческим источникам видно, что в одно XVII столетие на степных просторах и в лесных дебрях воронежских основывается более 10 монастырей. В это самое время, в начале XVII века, в благодарность Всевышнему и в память незабвенных происшествий при впадении речки Тешевки в реку Дон и возник Задонский (Тешевский) Богородицкий мужской монастырь.

Вследствие этих событий, а также склонности к невозмутимому уединению в 1620 году два благочестивых старца московского Сретенского монастыря Кирилл и Герасим пришли сюда, за реку Дон, в безлюдную пустыню, в лесах которой обитали только хищные звери и птицы, и, выбрав более удобное место, поселились здесь, имея при себе твердую охранительницу, драгоценное сокровище – святое изображение с чудотворной иконы Владимирской Богоматери, оригинал которой находился в Москве в Кремлевском Успенском соборе. Именно эти старцы и явились первыми основателями Задонского монастыря. Они избрали правый берег по течению реки Тешевки и навсегда поселились здесь.

Вначале, пользуясь обилием леса, они построили на полугоре при впадении речки Тешевки в реку Дон первую деревянную церковь во имя Сретенья Владимирской иконы Богоматери, дивно явившей Свою милость на берегах Дона в конце XIV века. Церковь эта, как видно, и послужила началом Задонскому монастырю, а благочестивая жизнь боголюбивых старцев влекла сюда многих ревнителей благочестия. То же говорит о первоначальных основателях монастыря и преосвященный Евгений (Болховитинов).

В дошедших до нашего времени копиях писцовых книг также говорится: «За рекою Доном монастырь Тешевский.., а церковь поставлена, и в церкви образа местные, книги и ризы, у церкви колокола, и все церковное и монастырское строение двух старцев Кирилла и Герасима».

Вначале монастырь назывался Задонским Тешевским Богородицким. Первое название произошло от того, что монастырь этот находится по отношению к Москве за рекою Дон, а его основатели пришли из Москвы; второе название произошло от протекавшей возле монастыря речки Тешевки, а третье – от названия первого построенного в этом монастыре храма во имя Сретенья Богородичной иконы Владимирской.

Название Задонский остается и до сих пор, хотя по отношению к епархиальному городу Воронежу ему правильнее было бы называться Придонским. Богородицким он называется в честь Богородицы, икона которой здесь издавна всеми почитается, и ее имени посвящен главный Владимирский храм Задонского монастыря. Второе название, употреблявшееся в 80-х годах XVIII столетия, оставлено как не имеющее ныне значения, ибо речка Тешевка обратилась в ручей от истребления леса и засорения от времени ключей, а в селении Тешевке в 1779 году учрежден был уездный город, который стал называться Задонск.

Таково было начало основания монастыря. Обилие кругом леса, никому не присвоенного, давало монастырю возможность хорошо обустроиться. Первоначальное здание монастыря было деревянное, а ограда состояла из частокола. Речка Тешевка образовала пруд, на котором находилась небольшая монастырская мельница, уничтоженная впоследствии по маловодью. Дон доставлял свежую рыбу для трапезы иноков. Но основные средства на содержание Задонская обитель получала от чудотворной Владимирской иконы Божьей Матери, к которой во множестве приходили странники и паломники и охотно оставляли посильные лепты свои на благоустройство данной обители.

В 1692 году весь монастырь и его деревянная церковь сгорели, но храмовая икона Владимирской Божьей Матери, принесенная Кириллом и Герасимом, осталась среди пожара совершенно неповрежденной. Обнаружение этой чудодейственной благодатной силы, проистекающей от честной иконы Владимирской Божьей Матери, еще более усилило веру молящихся пред нею.

С 1693 по 1697 год настоятелем Задонской обители был заботливый игумен Трифон. Им была сооружена вторая деревянная церковь во имя Владимирской иконы Божьей Матери на месте прежней сгоревшей, а также были восстановлены все прежние монастырские постройки. Через 44 года деревянная постройка значительно обветшала от времени и уже требовала реставрации, а с увеличением числа братии небольшая деревянная церковь оказалась уже малопригодной к совершению в ней богослужений. Именно поэтому заботливый настоятель игумен Ефимий II (в схиме Евсевий) в 1736 году приступил к строительству первой каменной церкви с двумя приделами; главный престол был освящен в 1741 году в прежнее наименование Сретенья Богородичной иконы Владимирской. Правый придел – в честь Рождества святого Иоанна Предтечи, а левый – во имя Евсевия, епископа Самосадского. Также игумен Ефимий построил на западе переднюю часть каменной ограды, ворота которой вели внутрь монастыря. Напротив соборной церкви была сооружена каменная колокольня в готическом стиле, которая примыкала своей передней стороной к западной ограде; внутри колокольни на первом этаже был устроен храм во имя святителя Николая; по обе стороны колокольни были построены в два этажа кельи с кладовыми для настоятеля и казначея, а также были приобретены ризница и престольная утварь. До революции от этой утвари оставались серебряный напрестольный крест со святыми мощами и Евангелие.

Во многом процветанию Задонской обители помогали многочисленные паломники. По преимуществу это были казаки Войска Донского, которые оказывали значительную помощь Задонскому монастырю. Так, к примеру, внутри монастыря покоилось тело бригадира Ивана Васильевича – старшего сына атамана Войска Донского Василия и жены его Варвары Фроловых, который, возвращаясь из Москвы через Задонскую местность в Черкасск, опасно заболел и скончался в этом монастыре в 1742 году, где с дозволения начальства и был погребен под алтарем соборной Владимирской церкви. Именно по этому случаю его мать сделала многочисленные пожертвования на украшение Задонской обители.

Слава Задонской обители особенно возросла в связи с именем Святителя Тихона I Соколовского, который в 1769 году, в Великий пост, переселился сюда, оставив Воронежскую кафедру по любви к безмятежному житию и безмолвию. Убеждение его о пользе безмолвия свидетельствуется следующими словами: «Нигде лучше человек не кается, – говорит Святитель Тихон, – как в уединении. Тут все житие прошедшее собирает человек во ум, и, на то смотря, ко Христу воздыхает, и просит милости от него».

До переселения в Задонскую обитель Святителя Тихона этот монастырь занимал невысокое место в ряду русских монастырей и не имел большой известности. Только отрадная устная беседа Святителя, его деятельная помощь бедным земледельцам и всем нуждающимся, назидательные и утешительные письма к людям образованным, скромная подвижническая жизнь многих привлекли к этой обители. Когда же святой Тихон отошел к Богу, заупокойное моление о нем, гроб Святителя сделались живоносным источником для всех, с верою приходящих в Задонскую обитель и чтивших память этого праведника.

С 1798 года в монастыре строятся новые здания, возобновляются прежние, как то: каменная Владимирская церковь украшается настенной живописью, обновляются кровли, отделываются служебные дворы, вновь напротив соборной церкви на восточной стороне строятся на каменном фундаменте одноэтажные кельи для настоятеля, а также братский каменный двухэтажный южный корпус. Далее за ним оканчивается каменная ограда, по бокам которой находятся две башни, из которых одна – на южной стороне монастыря – существовала до последнего времени. С учреждением уездного города Задонска с 1779 по 1802 год уездное казначейство и другие присутственные места помещались в монастырских зданиях. Из всего этого видно, что монастырь в конце XVIII столетия был богат зданиями и что домашние средства были вполне достаточны для поддержания как внутренней жизни, так и внешнего благолепия в обители.

С наступлением XIX столетия, с его первых дней, к великому утешению православного народа открылась благодатная слава Святителя Тихона во многих чудесных исцелениях у его гроба. К ним относились и помазание елеем от надгробной лампады, и возложение святительской мантии на болящего, а также прикосновение к гробнице, скрывавшей святые мощи Святителя Тихона, и особенно от панихидных молений у гроба Угодника Божия с покаянием и с причащением Святых Христовых Тайн. Многие избавлялись от непредвиденной опасности одним лишь молитвенным призыванием Святителя на помощь. Благодать, обильно изливающаяся от святой чудотворной иконы Владимирской Божьей Матери, честных мощей Святителя Тихона, возбуждала усердие к Задонской обители. А постоянное большое стечение богомольцев требовало большего числа священнодействующих и давало средства к более серьезному благоустройству монастыря.

В 1803 году храм Владимирской Богоматери был весь заново расписан; напротив каменного двухэтажного братского корпуса, находящегося на дневной стороне, построенного в 1798 году, был построен другой двухэтажный каменный корпус с северной стороны монастыря для размещения приезжих богомольцев. Впоследствии корпус этот был обращен на кельи братии, а при построении нового соборного храма совсем уничтожен.

В 1806 году архимандритом Иннокентием на восточной стороне монастырского двора была построена новая братская трапезная. Это было каменное здание новейшей архитектуры с колоннами и украшениями, алебастровыми фигурами. При этой трапезной находились хлебопекарня и кухня. Именно из этой трапезной впоследствии была устроена теплая зимняя церковь.

В 1811 году 15 июля над Задонском пронесся необыкновенный ураган, который предвещал Отечественную войну с французами 1812 года. Именно в этот день сорвало железную кровлю с церковной трапезной, а во многих зданиях монастыря выбило рамы со стеклами.

В 1814 году преосвященный Антоний 1 сообщал Святейшему Синоду, «что по уважению к чудотворной иконе Богоматери Владимирской и к памяти Святителя Тихона стекается большое число богомольцев разного звания из отдаленных мест России в обитель Задонскую; а при таких обстоятельствах потребна со стороны настоятеля способность как в приветливой обходительности с лицами, посещающими обитель, так в наблюдении во всем порядка и в заботливости о внешнем благолепии монастыря». Это заявление епархиального владыки в дальнейшем благотворно повлияло на положение Задонской обители. Именно оно привело к изменению иерархической степени монастыря.

Так, Задонский монастырь со времени своего основания до 1764 года, подобно прочим монастырям русским XVII и половины XVIII столетий, не имел никакой степени, или класса, в общем объеме русских иноческих обителей того времени. По учреждению же духовных штатов этот монастырь был записан в третий класс, в котором положено иметь игуменов. При создании новых духовных штатов в 1797 году высочайше было повелено по губернским и другим знатным городам посвящать в третьеклассные монастыри архимандритов на игуменском окладе. На основании этого указа в 1798 году в монастыре была учреждена архимандрия. В полном списке монастырей, составленном до 1810 года. Задонский монастырь значился 130-м третьего класса.

Между тем монастырь с чудотворной иконою Божьей Матери, гробом Святителя Тихона, подвигами, именем схимонаха Митрофана, затворника Георгия, иеросхимонаха Агапида и других привлекал с 1780 года множество богомольцев. Здания обители умножились и украсились. Но в связи с ограниченностью третьеклассного штатного числа монашествующих часто встречались затруднения в своевременном отправлении богослужений по желаниям богомольцев. Для устранения такого недостатка в братии, а равно и для поддержания заведенного в обители благолепного богослужения вдова штабс-ротмистрша Екатерина Семенова города Чебышева просила Святейший Синод увеличить число монашествующих, предлагая при том внести в Московский опекунский совет на вечные времена, в пользу Задонского монастыря, 15714 рублей серебром. По всеподданнейшему об этом докладу обер-прокурора Святейшего Синода о возведении третьеклассного Задонского монастыря в первый класс, без увеличения производившегося ему до этого из казны содержания, 3 февраля 1851 года Государь Император высочайше соизволил утвердить определение об этом Святейшего Синода. Это происходило при архиепископе Воронежском и Задонском Парфении, при настоятеле монастыря архимандрите Серафиме; торжественная молитва об этом была накануне Благовещенья 24 марта 1851 года. Следует заметить, что особенных отличий и преимуществ монастырь при этом не получил, хотя некоторым настоятелям давались личные права, выслуженные ими в других обителях. По преданию, здешний настоятель имел мантию с красными гладкими скрижалями, посох с яблоками; перед богослужением литургии он входил в алтарь царскими вратами в мантии и епитрахили, прочее как обычно.

В 1815 и 1816 годах заново были перестроены настоятельские кельи, построенные в 1802 году, а также братская трапезная и другие строения. В 1817 году к нижнему двухэтажному каменному корпусу, выстроенному архимандритом Тимофеем, были сделаны пристройки: с восточной стороны – двухэтажное каменное здание для Вознесенской церкви, внизу – кельи для больницы, а в 1818 году было пристроено в симметрию Вознесенской церкви, с западной стороны того же корпуса в тождественном фасаде, каменное трехэтажное здание для духовного училища; в нижнем этаже и в среднем – помещения для учеников, а в верхнем – для наставников.

Весьма благотворно было открытие духовного училища в городе Задонске. Официально открытие в Задонском монастыре приходского духовного училища последовало после торжественного молебна с водоосвящением, совершенного соборно настоятелем архимандритом Самуилом, 26 января 1819 года. В 1821 году комиссия духовных училищ сделала Задонское училище штатным. В 1846 году с преобразованием всех духовных училищ в уездные для удобнейшего помещения Задонского духовного уездного училища ему передали из братских келий еще 4 комнаты. Это училище вместе с другими уездными училищами той же епархии непосредственно было подчинено Воронежскому семинарскому правлению.

С 1814 года, в память милосердия и особенного внимания, какое имел к сиротам преосвященный Тихон, монастырь Задонский, по благословению епархиальных архипастырей, принял на себя неизменную обязанность держать на своем иждивении от 10 до 12 беднейших учеников, которые как стипендиаты именовались воспитанниками Святителя Тихона. В 1848 году был приобретен на содержание этих 12 бедных учеников билет опекунского совета от почетной гражданки города Ливны Авдотьи Федоровой Небученовой. На этот билет Московским опекунским советом было определено не выдавать процентов до истечения 15 лет и только по истечении срока на накопившийся капитал было предоставлено право получать проценты на одежду и обувь. В 1851 году был приобретен второй билет Московской сохранной казны от благодетельницы монастыря Е.С. Чебышевой. Воспитанники пользовались в монастыре помещением, одеждой и всем необходимым, за что были весьма признательны и благодарили пением при богослужении в воскресные и праздничные дни. С 1820-х годов затворник Георгий Машурин своей благочестивой подвижнической жизнью усилил внимание к этой обители. Данный подвижник заслуживает особого внимания. Вот его краткое житие.

Подвизавшийся в Задонском Богородичном монастыре затворник Георгий Алексеевич Машурин родился в 1789 году в Вологде в благочестивой дворянской семье. Родители его Алексей и Анна уже имели дочь. Когда Анна Машурина носила будущего подвижника под сердцем, ее поразило величайшее несчастье: злыми людьми по ошибке был убит ее супруг. Сраженная неожиданным ужасным горем вдова, лишившись опоры всей своей жизни, покорилась вере в Святое Писание, вручила себя покровительству Отца Небесного и безропотно перенесла это тяжкое испытание.

В детском возрасте Георгий был кроток, тих и послушен. С наступлением юношеских лет он был поручен учителям и наставникам, которых постоянно контролировала сама вдова, помня, что за всякое нерадивое воспитание дарованного ей Господом сына она даст строгий ответ самому Богу. Георгий был особенно усерден к молитве и посещению церкви, сострадателен к нищим. Когда ему минуло 18 лет, не желая изменять назначение своего сословия – проливать кровь за Отечество и жертвовать для его блага и безопасности лучшими годами своей жизни, Георгий поступил на военную службу в Лубинский гусарский полк юнкером. Со временем получив чин поручика, Георгий не только не возымел желания добиваться высших чинов, но стал помышлять о совершенном отказе от военной службы. Он подал прошение об отставке, которое было удовлетворено 7 сентября 1818 года в канун Рождества Христова. По определению епископа Воронежского Епифания он прибыл в Задонскую обитель и поступил туда послушником. Георгию в то время исполнилось всего 29 лет. В послушании Георгий был не более года, после чего удалился в затвор.

Келия, в которой затворился Георгий, была каменная и тесная, отовсюду закрытая, от чего в летнее время в ней была большая тяжесть воздуха, не имеющего достаточного доступа для проветривания. Насекомые по стенам от сырости размножились до чрезмерности, а зимой эта стена превращалась в сплошную каменную глыбу льда. Теплота благодати Божьей согревала и духовное, и телесное его существо. И только для избежания различных толкований и превратных человеческих мнений он иногда протапливал свое жилище. Но тогда он жаловался на жестокий угар и под этим предлогом всегда находился в холодной келье. Мягкого ложа у него не было, да и вообще он редко ложился. Его успокоение состояло в сидении на стуле и краткой дремоте незадолго до утреннего благовеста, с которым он тотчас вставал и, ознаменовав себя крестным знаменем, снова вступал в тот же молитвенный круг. Иногда он и вовсе отказывался от сна и по несколько суток не употреблял пищи. Ему выдавали порцию белого хлеба и кружку воды, смешанной с небольшим количеством уксуса, да и то не каждый день. Одежду он носил постоянно одну и ту же, пока она совсем не обветшает.

В келью его никто никогда не входил, когда ему что-либо требовалось, то он клал записочку в небольшое окошечко, прорезанное в дверях.

В этой своей келье Георгий прожил 5 лет, неизменно исполняя положенные себе правила. Настоятель монастыря архимандрит Самуил убедил Георгия перейти жить в другую – деревянную, более просторную и лучше проветриваемую – келью. Покорясь воле настоятеля, он перешел в новое жилище, но часто с сожалением вспоминал о своей прежней келье и подземной пещерке. Многие люди по наущению дьявола наносили ему разными требованиями крайнее смущение, уговаривали оставить затвор, но Георгий все понимал не иначе как наветы духа лжи, стремящегося удалить его от молитвенного состояния. На сплетни же и неправды, а также откровенную клевету не обращал никакого внимания.

Особенное усердие Георгий имел к иконе Владимирской Божьей Матери, которую по благословению настоятеля ему приносили в келью из церкви. У этой иконы в келье затворника совершалось молебственное пение с акафистом. Это событие было одним из величайших для него.

Георгий был свыше благословлен даром прозорливости, что подтверждается многочисленными примерами. Беседуя всегда мысленно с Богом, Георгий стяжал при содействии благодати Божией мудрое и тонкое понимание сердца человеческого. Ему без посторонних уведомлений было известно, кто из братии вел благочестивую жизнь, а кто носил только образ монашества. Не скрыты были от его прозорливого ума и те, кто был заражен гордостью и высоким о себе мнением. Таким людям затворник обычно отвечал: «Что буду я, ничего не знающий, говорить людям более меня просвещенным? И о чем они, в знании искусные, будут вопрошать меня, малосведущего?»

Когда к старцу Георгию приходили посетители, то он благодатию Божией извещал об образе их жизни, о причинах, приведших к нему посетителей, и о предметах, о которых они хотели с ним поговорить. Если он видел, что люди приходили из-за тщеславных побуждений, то говорил келейнику, что эти люди духом далеко отстоят от келий и пришли они сюда не одни, но невидимо сопровождаются духом прелести и лукавства. Не ведают сами, чью волю творят.

Георгий предузнал кончину архимандрита Самуила. Когда архимандрит еще был в полном здравии и посетил его, то после беседы, простившись, Георгий проводил его до коридора и, поклонясь, сказал своим келейным: «Я совсем уже простился с отцом архимандритом. Это свидание наше есть последнее, ибо не увижусь больше с ним в сем миру: ему предстоит скорое переселение в вечность!» Спустя несколько дней архимандрит Самуил поехал в Воронеж и на обратном пути заболел. За время его болезни Георгий трижды посылал к больному своих келейных убедить его, чтобы он принял схиму и роздал нищим милостыню, уверяя, что Господь не оставит его своей милостью. Архимандрит не чувствовал столь близкого конца, но упрежденный Георгием поступил по его совету.

До самой кончины Георгия мало кто знал, что он был не послушником, а монахом. Он был тайно пострижен и наречен в монашестве Стратоником, но имени, данного ему при рождении, он не переменил до конца своих дней. По всей видимости, имя его Ангела Хранителя, Георгия Победоносца, было для него настолько дорого, что даже незадолго до смерти он им продолжал подписываться в своих письмах.

Всеблагой Господь не сокрыл от своего раба Георгия времени его кончины. Накануне Рождества Христова в 1835 году затворник после довольно продолжительной беседы со своими келейными объявил, что скоро расстанется с ними навеки. «Скоро, – сказал он, – оставлю я свое узилище, скрывавшее при благодати Божьей грешную мою душу от прелестей мира сего. Скоро разлучусь я с вами телесно. Замечаю это из своего сновидения, которым благоугодно было Господу открыть мне святую волю свою. На днях, когда я заснул обыкновенным моим сном, представились очам моим великолепные палаты, каковых в мире я никогда не видывал, и красоты, которых изъяснить не могу. Я рассматривал совершенство этих чудных палат и желал узнать, чьи они и кто в них обитает. В это время предстали перед моими очами два мужа благообразные кроткие видом. С любовью спросили они меня: «Что дивишься зданию сему? Знаешь ли, кому оно принадлежит?». Когда же я ответил, что не знаю, но думаю, что его владелец – какая-нибудь знаменитая особа, то эти мужи сказали, что эти покои уготованы от Владыки нашего Господа Иисуса Христа самому тебе в вечное твое упокоение, дабы ты от трудов своих земных утешился здесь навеки. Я сказал, что живу в келии убогой и смиренной, и как же я могу жить в таких пышных чертогах? «Знаем, – возразили они, – что ныне ты живешь ради имени Христова в келии смиренной. Этот же дом, милосердием и щедротами Божиими, уготован тебе в воздаяние за труды».

В то время Георгий не чувствовал никакой болезни, но во второй половине января 1836 года занемог. Вначале почувствовал простуду, сопровождаемую ознобом, а затем стеснение в груди и кашель. Вскоре к этим признакам болезни присоединились удушье и отечность в ногах. Лежать он не хотел, а ходить не мог и поэтому все время свое проводил сидя на стуле. За всю свою болезнь он ни разу не пожаловался. И только иногда при сильном изнеможении позволял себе локтем опереться на что-либо, но и за это укорял самого себя.

В первых числах апреля к прежним болезням присоединилась еще и глухота, которая не проходила до 23 апреля. В этот день, в праздник своего Ангела Хранителя святого великомученика Георгия, затворник по благословению настоятеля предложил трапезу нищей братии. После совершения Божественной литургии служивший иеромонах вышел из храма и благословил трапезу, предложенную от затворника нищим, которых в это время собралось около тысячи человек. И в минуту благословения Георгий почувствовал, что вновь все слышит, и такое облегчение получил от всех болезней, что как будто никогда и не болел.

Но не долго пользовался Георгий полученным здоровьем. Через трое суток болезнь вернулась, правда, глухоты уже не было. Тут он призвал своего духовного отца, исповедав при нем Богу тайные прегрешения своего сердца, приобщился Святых Тайн, освятился елеем и со спокойствием духа ожидал кончины своей земной жизни, не переставая бодрствовать и находиться в постоянной молитве.

Так угас светильник, озарявший чистым светом учения Христова всех приближавшихся к нему, собственным примером указывавший путь, ведущий к спасению.

В 1822 году воронежским губернским начальством к монастырю было добавлено 15 сажень в ширину и в длину во весь монастырь с западной стороны для постройки на данном месте колокольни с гостиницами.

В 1824 году были заложены предполагаемые здания по плану воронежских архитекторов. И перед началом данного дела 16 июля после Божественной литургии настоятель с братиею и со святыми иконами прибыл к месту «закладки». После водоосвящения в основание был положен четвероугольный белый камень, покрытый для прочности чугунной доской, со следующей надписью: «Царствование благочестивейшего Государя Императора Александра Павловича самодержца всея России тщанием настоятеля архимандрита Самуила, 1824 года июля 16 дня». В этом же году до 30 сентября из земли был выведен фундамент и окончен цоколь. Когда в 1820-х годах раскопали землю этой колокольни, то нашли, как говорит предание, огромную могилу человеческих костей. Это явление подтвердило историческое сказание о страшных событиях времен татарщины и междуцарствия, оставивших печальные следы в этой местности. В 1825 году при поступлении дополнительных средств в обители снова было возобновлено строительство колокольни и гостиных корпусов, были обновлены иконостасы, произведены другие незначительные работы внутри монастыря.

В 1827 году собор Владимирский уже не вмещал всех желающих присутствовать при богослужении. Об этом архимандрит Самуил сделал заявление епархиальному начальству и просил дозволения расширить Владимирский храм пристройками с боков самой церкви. Преосвященный Антоний XI положил резолюцию: «Заготовление материалов дозволяется, но рекомендую отцу-настоятелю попещись не о распространении ныне существующей церкви, а о построении новой, соответственной знатности монастыря». В 1829 году строительной комиссией был выслан новый план на построение колокольни с церковью под нею и гостиных корпусов для богомольцев. В 1830 году уже была возведена колокольня по вторые окна второго этажа.

С 1830 года холера, появившаяся в Воронежской губернии, особенно свирепствовавшая в 1831 году, ослабела и прекратилась перед торжественным открытием нетленных мощей Святителя Митрофана, первого епископа Воронежского, которое происходило 7 августа 1832 года. Православный народ, видя явную к себе милость Божию, по молитвам новоявленного угодника обильно изливающуюся на всех, во множестве стекался в Воронеж, чтобы пред ракою Святителя Митрофана выразить живые чувства благодарности, а оттуда с радостью спешил и в Задонск к Святителю Тихону, тем более что в обители его, открытой для всех приходящих, несмотря на большое стечение народа, никто из монашествующих не умер от холеры, сильно свирепствовавшей в городе Задонске. Такой видимый покров Богоматери за молитвами святого Тихона еще более воспламенил усердие к обители Задонской отдаленных почитателей памяти преосвященного.

В 1832 году древняя соборная церковь, несмотря на рекомендации преосвященного Антония XI в 1827 году, возобновилась по новому фасаду и расширилась; иконостас и стенная живопись обновлялись, крыши на церкви и на каменных корпусах окрашивались.

В 1835 году преемником Самуила архимандритом Иларием, с помощью собранных им сумм, была окончена монастырская колокольня и в том же году 21 августа была освящена архиепископом Антонием XI. Колокольня эта была устроена отдельно от соборной церкви. Первый этаж с восточной и западной стороны имел колонны, а с северной и южной были пристроены корпуса гостиниц. В среднем этаже находился храм Святителя Николая Мирликийского, освященный в 1838 году. Под этим храмом располагались главные святые ворота для торжественных ходов и для встречи знатных посетителей, ведущие внутрь монастыря; над ними с подъезда в арке находилось изображение двух ангелов, держащих образ Святителя Николая с надписью: «Радуйся Николае великий чудотворче!» Вообще архитектура колокольни была легкая и воздушная. Там было 11 колоколов. Первый из них был отлит в 1846 году и весил 307 пудов, второй 120 пудов, третий вседневный 70 пудов; все колокола весили 601 пуд. В числе них находился малый колоколец, который был найден в 1815 году в земле на месте пустынки на Донщине в городище.

По обеим сторонам колокольни была расположена гостиница для богомольцев. Каждое из этих зданий, исключая колокольни, имело в длину 16 сажень, а с колокольнями длина составляла 42 сажени. Данная гостиница имела 78 келий.

В свое время монастырь отделялся от гостиного двора особенною каменною высокою оградой, построенной игуменом Елфимием XI в 1830 году. В этой ограде находилось двое ворот: одни напротив самой колокольни (и нового Владимирского собора), а другие, более официальные, от подъезда к гостинице, – открывали весь внутренний двор монастыря. От этих же ворот отходил тротуар, который по обеим сторонам был обсажен пирамидальным душистым тополем и вел прямо в теплый храм Рождества Пресвятой Богородицы. Эта одноэтажная каменная церковь была переделана из бывшей братской трапезной попечительством архимандрита Илария в 1834 году. По перенесении сюда из пещеры гроба Святителя Тихона в боковых стенах были проделаны арки. Деревянный свод храма поддерживался внутри восемнадцатью деревянными колоннами, отштукатуренными под мрамор. Церковь эта была трехпрестольная: главная – в честь Рождества Пресвятой Богородицы, с правой стороны – во имя Митрофана, первого епископа Воронежского и чудотворца, с левой – преподобных Антония и Феодосия Пещерских. В 1862 году храм этот, как не соответствующий количеству приходящих богомольцев и пришедший в ветхость, был разобран, тогда же была построена, на месте прежней, новая, теплая, светлая, великолепная церковь, освященная также во имя Рождества Пресвятой Богородицы, с приделами по бокам.

Церковь Святителя Николая в колокольне была отделана внутри в 1838 году, там был поставлен иконостас. Также в 1838 году вокруг монастыря была закончена каменная ограда, строительство которой было начато в 1836 году. В правой и левой стороне, вдоль западной ограды, были устроены двое больших ворот с восьмью колоннами, предназначавшихся для обыкновенных входов; от этих ворот в арке открывалось живописное изображение старцев Кирилла и Герасима – первых основателей монастыря.

Именно от этих ворот по обе стороны и шла каменная ограда вокруг монастыря.

В 1839 году было решено построить новый соборный храм напротив новопостроенной в 1836 году колокольни, несколько отступив к северу от ветхого Владимирского собора, а также предполагалось разобрать и другие здания, которые находились в полуразрушенном состоянии, и вместо них поставить двухэтажный корпус келий.

В 1841 году возникла угроза полного разрушения Владимирского храма. Вследствие этого архимандрит Маркирий писал епархиальному начальству, что «из монастырских зданий в трапезной церкви Владимирской Богоматери, она же и летняя соборная, трещины в сводах, на братском корпусе, где училище, течь; на сараях и конюшнях крыша совершенно разрушается». Именно поэтому было приказано церковь запечатать. Наконец, в 1845 году Владимирский храм, запечатанный по причине трещин в сводах, было предписано разобрать за ветхостью, а на его месте заложить новый. Новый каменный великолепный соборный храм был окончен в 1853 году.

По оставшимся в то время древним стенам и башням было видно, что прежде монастырь занимал гораздо меньше места. В южной стене было заметно место, где раньше находились главные монастырские ворота.

На следующую страницу >>>