Как пишет епископ Вениамин Нилов: «Богоугодность молитв зависит от создания в себе человеком, путём особой подготовки, соответствующего настроения. «Прежде нежели начнёшь молиться, – учит Иисус, Сын Сирахов, – приготовь себя и не будь, как человек, искушающий Бога» (Сир, 18, 23).

Подготовка людей к молитве представляет из себя обретение ими покоя, из которого развивается само молитвенное настроение.

Поэтому прежде всего для личной молитвы очень важны уединение и окружающая тишина. При этих условиях наиболее легко могут быть достигнуты сосредоточенность в молитве и полнота отданности ей и ума, и сердца. Поэтому утреннюю молитву лучше всего совершать, пока в доме все ещё спят.

К молитве должны быть подготовлены душа, разум и тело. Хорошо, когда душа спокойна, разум свободен от впечатлений и тело бодро и не в изнеможении.

Невозможна также тёплая молитва при обременённом желудке.

Поэтому св. отцы и рекомендуют есть всегда не досыта, но «оставлять место Духу Св. Божию».

Поэтому более всего организм подготовлен для утренней молитвы, которая может и должна быть более длительной, по сравнению с другими молитвенными правилами дня.

Так как мы стоим в молитве пред «Царём Царей» и Владыкою Вселенной, то и во внешнем нашем одеянии не должно быть никакой небрежности: обычная скромная одежда христианина должна быть в порядке и быть чистой; лицо и руки умыты. Древние христиане специально мыли перед молитвой руки.

До начала молитвы надо несколько времени постоять молча, чтобы собрать свои мысли, вспомнить, перед Кем ты стоишь, и постараться почувствовать всё неизмеримое величие, могущество, благость и красоту Того Духа, внимание Которого мы хотим привлечь на себя через несколько мгновений.

Окружающая обстановка может помочь нам в собранности мыслей и чувств.

Большие, хорошо написанные иконы помогают нашему ощущению близости Господа и святых. Во время молитвы перед иконами хорошо зажигать лампады: они озаряют иконы и как бы восполняют недостаток нашего внутреннего горения.

Чтобы обеспечить себе успех молитвенного подвига, многие св. отцы рекомендуют христианам начать свои молитвы со специального обращения к Богу о помощи для достижения достойной молитвы. Так, преп. Исаак Сириянин даёт для этого случая следующую молитву:

«Ты, Господи Иисусе, Боже мой, призирающий на тварь Свою, Ты, Которому ясны страсти мои и немощь естества нашего, и сила противника нашего, Ты Сам укрой меня от злобы его: потому что сила его могущественна... Сохрани меня от мятежа помыслов и от потопа страстей и сделай меня достойным сей святой службы, чтобы мне страстями своими не растлить её сладости и не оказаться перед Тобою бесстыдным и дерзким».

В первые века во время молитвы христиане поднимали руки – знак усиленной просьбы.

Поднимать руки во время молитвы рекомендует и апостол Павел, который пишет Тимофею: «Желаю, чтобы на всяком месте произносили молитвы мужи, воздевая чистые руки без гнева и сомнения» (1 Тим. 2, 8).

Впоследствии этот обычай вышел из употребления при общих молитвах и сохранился у православных лишь в молитве священнослужителей.

Но когда христианин молится один и хочет особенно сердечно помолиться, он может усилить свою молитву поднятием рук.

Из тех же соображений молитва, особенно у молодых и здоровых, должна сопровождаться поклонами земными и поясными и стоянием на коленях.

«Молитва неразлучная с поклонами. Поклоны след внутренней молитвы»,– говорит еп. Феофан Затворник.

«Поклоны смиряют гордость»,– добавляет отец Иоанн С. У поклонов есть и та хорошая особенность, что их качество не понижается от нашей рассеянности и посторонних мыслей, как это имеет место для самой молитвы. Однако количество поклонов должно быть соразмерено с силами и состоянием здоровья. Для вполне здоровых возможно, что после молитвы будет чувствоваться некоторая физическая усталость. Некоторые святые отцы говорят даже, что молитва ещё не закончена, если несколько не утруждено тело.

Один из подвижников для достижения достойной молитвы имел обыкновение «разогревать своё тело и дух частыми поклонами».

Однако и здесь надо проявлять рассудительность. Еп. Феофан Затворник пишет: «На молитве, когда почувствуешь усталость, то лучше отдохни».

Следует указать, что в тех случаях, когда молитва идёт от сердца, если душа стоит перед Господом и человек всем существом переживает единение с Ним, и молитвенные мысли текут невозмутимо, как ручеёк, насыщая и умиляя душу, то движения тела могут мешать и рассеивать: в этих случаях поклоны могут быть излишни.

Как в поклонах, так и во всём, что связано с молитвой, должны проявляться неторопливость, внимательность и усердие. Перед каждым поклоном, как и в начале каждой молитвы, следует сделать неторопливое, широкое и точно выполненное крестное знамение, которое является сильнейшим оружием против лукавого, рассеивающего наши мысли при молитве.

Про значение и силу крестного знамения так пишет о. Иоанн С.: «Непостижимо, как Сам Христос соединяется со знамением крестным и даёт ему чудесную силу прогонять страсти, демонов и успокаивать возмущённую душу. В крестном знамении Господь Иисус Христос, как живой и животворящий, всегда с нами и всегда действует различными силами ко спасению нашему, верою в Него – нашего Бога и Спасителя».

При этом следует следить за тем, чтобы крестное знамение совершалось до поклона: крестным знамением мы как бы ставим перед собою изображение креста и затем творим поклон Распятому на нём Господу. Если же крестное знамение творится вместе с поклоном, то мы будем как бы бросать крест на землю (хотя бы и не сознательно).

Все новоначальные должны, безусловно, практиковать устную – гласную МОЛИТВУ. Молитва про себя, или «умная» – как называют её св. отцы,– это молитва совершенных и у новоначальных может допускаться лишь при нужде – в присутствии других.

Когда мы слышим слова молитвы, это помогает нам лучше улавливать их смысл, легче сосредоточиться.

Когда христианин молится один, он должен стараться вкладывать в слова соответствующие чувства. Пусть это будет носить отпечаток даже некоторой искусственности, пусть сами чувства будут ещё спать, но здесь мы опять-таки от внешнего можем приближаться к внутреннему.

Бог не осудит нас за одно только внешнее проявление чувства: Он знает наше бессилие по отношению к внутреннему и оценит наше усердие, хотя бы во внешнем. Мы поистине здесь отдаём нашу «лепту вдовы», отдаём Богу то, что имеем, т. е. то, что ещё в нашей власти – наше усердие.

Когда Господь давал нам пример образцовой покаянной молитвы мытаря, Он упомянул про её подробности – ударение себя в грудь, как признак раскаяния.

Очевидно, мы можем считаться с этим указанием Самого Господа, когда будем творить покаянное молитвословие. По словам Господа, «мытарь стоял при этом с низко опущенной головой – не смел даже поднять глаза на небо» (Лк. 13,31).

Сила голоса должна соответствовать характеру молитвы: славословия должны быть произнесены достаточно громко и радостно; просьба – смиренно и скромно, а покаяние – с чувством сокрушения, как бы стыдясь грязи греха и безобразия наших духовных одеяний, которые мы открываем в этот момент перед очами Господа.

Конечно, все эти внешние проявления чувств должны быть далеки от экзальтации или экстаза и быть скромными и умеренными.

Благоговению в молитве учил своих духовных детей старец о. Алексей М. Он заповедывал: «На молитве непрестанно чувствовать себя перед лицом «Божиим, отдавать Ему всего себя – и тело, и душу, видеть и чувствовать только Его Одного».

Он требовал от своих духовных детей на молитве стоять собранно и телесно, духовно – стоять прямо, не поворачивая головы в сторону, ничем не отвлекаясь от великого таинства молитвы.

О том же пишет в своём дневнике и архиеп. Арсений (Чудовский): «Ты молишься лениво, невнимательно, рассеянно и даже с внешним неприличием, напр., облокотясь, передвигая ногами и т. п. Спроси себя: зачем ты так молишься? Неужели, так молясь, мнишь даже получить что-либо от щедродательного Владыки? Знай же: не пользу, а вред себе ты приносишь такою молитвою, ибо, стоя перед Тем, Которому ангелы служат со страхом и трепетом, ты обнаруживаешь неуважение, дерзость, обман, нечистоту, прозорство, оскорбляешь величие Божие, а через это, конечно, навлекаешь на себя осуждение и гнев Божий. Бойся такой молитвы и исправляйся!».

Так же учит и еп. Феофан Затворник, который пишет: «На молитве хорошо стоять в струнку, не распуская лениво и беспечно членов и держа все их в некотором напряжении».

В некоторых случаях жизни, может быть, придётся молиться при других, скрывая от них молитву. В этих случаях можно молиться и сидя, может быть, положив перед собою какую-нибудь книгу, чтобы не привлекать на себя внимание.

Следует упомянуть, что по указанию оптинского старца Варсонофия молитвенные правила при нужде можно выполнять и в пути; для этого, конечно, надо знать их на память.

При болезни и слабости можно молиться и сидя, и даже лёжа в постели. Господь не будет взыскивать, если всё это делается по необходимости: важно – лишь бы молитва шла от сердца.

Святитель Филарет Московский говорил, что «лучше думать о Боге сидя, чем о ногах стоя».

Даже тогда, когда внешняя обстановка, окружающая христианина, совсем не будет соответствовать молитве, всё же христианину нужно молиться.

Старец о. Алексей М. так учил одну свою духовную дочь: «Нам нужно с вами учиться молиться, когда рядом играет граммофон, танцуют и кругом будет как на шумной улице».

Как пишет про молитву святитель Тихон Задонский: «Мы можем к Богу приступать с прошением нашим в церкви, в доме, в собрании, на пути, на деле (на работе), на ложе, ходя и сидя, трудясь и почивая, и во всякое время.

Ибо везде и всегда можем ум и сердце к Нему возводить и прошение сердца Ему предлагать... и к Богу не ногами, но сердцем приступать».

Вместе с тем надо помнить, что никогда нельзя пренебрегать служением ближним, хотя бы это служение и затрудняло и рассеивало молитву. Об этом так пишет еп. Герман:

Среди музыкантов существует понятие о «постановке рук», среди певцов – «о постановке голоса», среди писателей – о «выработке стиля».

В отношении молитвы также можно говорить о её «постановке» и её стиле. И здесь существует опасность неправильного начала и плохой привычки в отношении небрежности и торопливости в молитве и привычки лишь «вычитывать» её.

Как пишет о. Александр Ельчанинов – «Молитва – искусство, неправильно поставленная молитва усиливает внутренний хаос, особенно у нервно-неустойчивых людей».

Молитва – это таинство, священнодействие души, к ней надо приступать с трепетом, с глубочайшим вниманием к внутренним переживаниям и к состоянию сердца.

Отец Иоанн С. так говорил пастырям (из числа своих духовных детей): «Не привыкайте служить». Он этим заповедывал совершение церковных богослужений производить не по привычке – формально и без чувства, но всегда как бы впервые с глубоким благоговением предстоять перед Богом.

Этот завет можно свести и к каждому молящемуся: «Не привыкайте к молитве», т. е. не твердите её по привычке, равнодушно, со стремлением как-нибудь «вычитать» правило.

Как говорит преп. Варсонуфий Великий: «Совершенная молитва состоит в том, чтобы беседовать с Богом, не рассеиваясь мыслями, собирая все помыслы и чувства. Человек входит в такое состояние, когда умрёт для всех людей, для мира и для всех людей, для мира и для всего, что в нём находится».

А преп. Макарий Великий пишет: «Если не обленимся и не дадим у себя пожатий бесчинным, порочным помыслам, но волею своею привлечём ум, понуждая помыслы устремляться к Богу, то, без сомнения, Господь Своею волею придёт к нам и действительно соберёт нас к Себе, потому что всё благоугождение и блужение зависит от помышлений...

Ибо в какой мере собираешь ты ум свой, в такой и ещё в большей мере понуждается Он собственным Своим благоутробием и благостью Своею к тебе и успокоить тебя.

Стоит Он и рассматривает твой ум, помышления и движения мыслей, назирает, как ищет Его, от всей ли души твоей, не леностью ли, не с нерадением ли?

И когда увидит рачительность твою и искание Его, тогда явится и откроется тебе, подаст помощь Свою и уготовит тебе победу, избавит тебя от врагов твоих... и даст тебе истинную молитву, истинную любовь, а это Он Сам, Который соделывается в тебе всем и есть для тебя рай и древо жизни и вода живая» (Беседа 31).

О том же пишет епископ Вениамин Милов: «Молитва есть обнаружение любви к Богу всем умом, всем сердцем, всею крепостию и стоянием перед Ним в простоте сердца. Единство, целостность, устремление души к Богу, хотя и есть дар благодати, но дар влагаемый – свыше в личный труд самособранности или в борьбу с собственной рассеянностью».

Поэтому необходимым условием для молитвы являются бодрость, усердие – напряжённость как ума и внимания, так и тела.

Старец Силуан посмотрел на одного молящегося военного и заметил, что «по движению тела его было видно, как весь он погружался в Бога».

А старец о. Алексей Мечев когда молился, то, по отзывам видевших его, «горел на молитве, внимал каждому слову молитвы жадно, словно боясь упустить миг духовного восторга».

Чтобы «постановка» молитвы была правильной, надо, чтобы произнесение слов молитвы было совершенно отчётливым. Каждое слово должно выговариваться тщательно до конца, не проглатывая и не комкая последних слогов. Что особенно важно для новоначальных – это, по возможности, абсолютная неторопливость при молитве.

Таким образом, если говорить об идеале молитвы для новоначального, это будет ещё тщательная внешняя отделка, как чеканка драгоценной вещи искусным мастером. Тогда, снисходя к проявленному усердию, Господь поможет и вниманию ума и пробудит и теплоту сердечную.

Здесь следует учитывать психологический закон, что наше внимание воспринимает сильнее и глубже всё то, что проходит перед ним медленно.

Быстро произносимые слова скользят по поверхности сознания и чувства и не кладут на сердце должного отпечатка.

Как пишет о. Иоанн С.: «На молитве нужно во всякое мгновение принуждать себя выговаривать каждое слово с силою, истово, от сердца».

... Когда убедительны для тебя самого будут молитвенные слова, тогда они будут убедительны и для Бога, а без убеждения себя не думай твоею молитвою убедить Бога даровать тебе какое-либо благо. Бог даёт по сердцу нашему (Пс. 19, 5) «чем больше искренности, сердечного жара в молитве, тем щедрее дар. Особенно молитву Господню («Отче наш...») читай с благоговением, мирно, не торопясь.

Лишь для духовно окрепших христиан при достижении ими сердечной молитвы (см. о последней ниже), темп её может ускориться. Об этом так пишет о. Иоанн С.: «Можно ли молиться с поспешностью, не вредя своей молитве?».

Можно тем, которые научились внутренней молитве чистым сердцем. В молитве надобно, чтобы сердце искренно желало того, о чём говорит, – а чистое сердце имеет это как бы в природе своей.

Поэтому он может молиться и с поспешностью, и в то же время богоугодно, так как поспешность не вредит истине (искренности) молитвы. Но не стяжавшим сердечной молитвы надо молиться неспешно, ожидая соответствующего отголоска в сердце каждого слова молитвы. А это не всегда скоро даётся человеку, не привыкшему к молитвенному созерцанию.

Поэтому редкое произношение слов молитвы для таких людей должно быть положено за непременное правило. Ожидай, пока каждое слово отдастся в сердце свойственным ему отголоском.

При молитве держись того правила, что лучше сказать пять слов от сердца, нежели тьмы слов языком. Когда заметишь, что сердце твоё холодно и молится неохотно, – остановись, согрей своё сердце каким-нибудь живым представлением – например, своего окаянства, своей духовной бедности, нищеты и слепоты, или представлением великих, ежеминутных благодеяний Божиих к тебе и роду человеческому, особенно же к христианам, и потом молись не торопясь, с тёплым чувством.

Если и не успеешь прочесть всех молитв по времени, беды нет, а пользы – от тёплой и неспешной молитвы получишь несравненно больше, чем если бы прочитал все молитвы, но спешно, без сочувствия.

Надо помнить, что в молитве Бог оценивает чувства сердца больше всего и прежде всего: они нужнее, чем произнесение слов молитвы: евангельская блудница без одного слова получила отпущение грехов, когда она целовала ноги Господа, мазала их мvром и отирала волосами своими (Лк. 7, 38). Господь спрашивает от христианина прежде всего сердца: «сын Мой, отдай Мне сердце твоё» (Притч. 23, 26).

Основное усилие христианин направляет при молитве на то, чтобы мысль постигала слова молитвы. Как уже говорилось, этому помогает тщательность дикции и внешнее проявление чувств, соответствующих словам молитвы.

Неторопливость при этом должна простираться до того, что в отдельных местах молитвы могут делаться остановки, чтобы глубже понять значение произносимых слов. Надо, чтобы соответствующие понятия не скользили по нашему воображению, а проникали в нас, сливаясь с нами, владели нашим умом и из него проникали в сердце.

Еп. Игнатий Брянчанинов говорит, что «верный свидетель истинной молитвы – это внимание», т. е. когда ум вполне заключается в слова молитвы, не принимая никакого мечтания (т. е. никаких посторонних мыслей).

Поэтому не так важно то, что мы успеем закончить наше молитвенное правило, – не в этом дело, но важно, чтобы мы действительно приобщались к истинной молитве и единению нашего духа с Духом Божиим.

Преп. Варсонуфий Великий советует при этом: «Если уклонишься мыслию в рассеяние, то возвратись и начни с тех слов молитвы, которые удержались в памяти». Тем христианам, которые имеют и время, и силы, следует исполнять это указание Преподобного. Однако, как советуют старцы, «не всегда и не всем надо так возвращаться к тому месту, которое сохранилось в памяти».

Для слабых духом или телом это может повести к тому, что не все обычные молитвы в данном случае могут быть прочитаны, отчего наступают смущение и печаль.

Можно в этом случае сделать поклон, мысленно попросить у Бога прощение за рассеянность и в спокойствии духа далее продолжать молитвы, стараясь быть внимательным.

Следует заметить, что тот, кто привык внимательно молиться, уже не захочет молиться иначе. Иное произнесение молитвы уже не может удовлетворить его: как вкусивший сладкого, он более не захочет пить горького. Он испытал веяние благодати при тщательной молитве (в слезах и умилении, в горении сердца), и когда этого веяния не будет, это будет для него большой потерей.

Не будем вместе с тем смущаться нашей рассеянностью на первых ступенях нашего молитвенного труда – лишь бы проявили прилежание к молитве.

Как говорят св. отцы, уже самые святые слова молитвы являются оружием против лукавого – служат к очищению сердца и ума.

Совершенно очевидно, что рассеянная жизнь мешает духовной жизни христианина, не позволяет ему внутренне сосредоточиться. Такая жизнь особенно вредно отражается и на молитве. Защитой себя от суеты мира является возможно достижимое воздержание от всех мирских впечатлений.

Старец Силуан пишет по этому поводу: «Кто хочет чисто молиться, тот не должен знать никаких газетных новостей, не должен читать плохих (светских) книг или любопытно знать что-либо из жизни других. Все это приносит в ум много нечистых мыслей, и когда человек хочет в них разобраться, то они всё больше и больше запутывают и томят душу».

И тогда, как подтверждает схиархимандрит Софроний: «В час внутренней, умной молитвы всё отпечатлевшееся неудержимой стеной идёт на сердце и производит смятение».

Поэтому Софроний делает вывод, что для достижения нерассеянной сердечной молитвы надо «постоянно стремиться к тому, чтобы число внешних впечатлений довести до последнего возможного минимума».

При современных условиях жизни многим это, вероятно, будет трудно достижимо. Но имеющим возможность в какой-то мере ограничивать рассеянность своей жизни надо приложить к этому своё старание.

Опыт показал, что в час молитвы не должно останавливаться даже на добрых по виду мыслях, потому что при этом ум непременно встретится с иными помыслами. Потеря чистоты молитвы – ничем не вознаграждаемый ущерб.

Конечно, не всегда и не у всех может оказаться подходящая обстановка для молитвы, особенно для молитвы днём. Не всегда можно произносить молитву вслух. В таких случаях приходится молитву шептать. Если и шептать нельзя, то молитва творится в уме. Такую молитву творить труднее; труднее бывает сосредоточиться, труднее затронуть молитвой своё сердце.

Но и здесь всё наше спасение от рассеянности заключается в возможном темпе молитвы с прочувствованием каждого из её слов.

Однако надо иметь в виду, что обращение к Богу даже при плохом восприятии сердцем значения слов молитвы всё же есть молитва. Старцу Иоанну (сподвижнику Варсонуфия Великого) был задан вопрос: «Когда молюсь или упражняюсь в псалмопении и не ощущаю силы произносимых слов, по причине сердечного нечувствия, то какая мне польза от сего моления?».

Старец ответил: «Хотя ты и не ощущаешь (силы того, что произносишь), но бесы ощущают её, слышат и трепещут. Итак, не переставай упражняться в псалмопении и молитве, и мало-помалу, помощью Божией, нечувствие твоё преложится в мягкость» (Отв. 718).

Св. отцы (в том числе Симеон Новый Богослов) предостерегают при молитве от воображения. Так, для средоточия в молитве казалось бы полезным мысленно рисовать себе образы Христа, Богоматери, святых и ангелов.

Хотя под влиянием воображаемых светлых образцов сердце может несколько разогреться и христианин найдёт некоторую сладость в молитве, но надо знать, что этот образ творения молитвы таит в себе опасности.

Идя этим путём, христианин может впасть в «прелесть», т. е. в нарушение своего нормального духовного состояния под влиянием лукавого духа.

Бедные души прельстившихся услаждаются сладостными видениями, которые ранее воображались, а затем начинают появляться перед их глазами уже помимо их воли. Эти видения прельстившихся принимают за благодатные, посылаемые им за их ревность и духовные подвиги.

Будучи ещё очень далекими от чистоты сердечной, они начинают себя почитать за очистившихся – за святых, которым Бог видимым и чудесным образом оказывает милость. Так развиваются в прельстившихся самообольщение и гордость, которые передают их во власть лукавого духа.

«Молитва, – пишет св. Исаак Сириянин, – требует обучения, чтобы долговременным пребыванием в ней ум упремудрился (молиться как должно). По нестяжании, избавляющем наши помышления от уз, молитва нуждается в долговременном пребывании в ней, ибо от продолжительного пребывания в ней ум приемлет обучение, познаёт способы отгонять от себя помыслы, научается многим опытом своим тому, чего не может принять от иного».

Как говорит преп. Иоанн Лествичник: «Будем молиться очень много. Количество служит причиной качества. Господь даёт чистую молитву тому, кто молится безленостно, много и постоянно, хотя и оскверняемою развлечением молитвою».

Может показаться, что длительная молитва будет противоречить словам Господа: «Молясь, не говорите лишнего, как язычники: ибо они думают, что в многословии своём будут услышаны; не уподобляйтесь им» (Мф. 6, 7). Но Господь Сам показывал пример длительных молитв. Евангелист Лука пишет про Него: «Пробыл всю ночь в молитве к Богу» (Лк. 6, 12).

Можно думать, что под «многословием» Господь здесь понимал перечисление прошений о всяких житейских нуждах. Он добавляет к Своим словам о «многословии» разъяснение: «... ибо знает Отец Ваш, в чём вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него» (Мф. 6, 8).

Но Он дал нам пример повторения Своего прошения: так в Своей молитве в Гефсиманском саду Он повторял Свою просьбу три раза – «сказал то же слово» (Мф. 26, 44).

Как пишет о. Александр Ельчанинов: «Многословие в молитве хотя бы тем уже хорошо, что наше сознание дольше привязано к святым словам.

Если при этом нет даже полной погружённости в смысл произносимых слов, а только отвлечение от пустяков, суеты, забот, нечистых мыслей, и то это очень много. А если к этому – переживание хоть 1/100 читаемого, то душа приобретает этим неисчислимые сокровища».

Однако при молитве, конечно, надо учитывать и свои силы, ибо и здесь, как говорят св. отцы, – «всякую добродетель красит мера».

Так, только при неторопливой молитве можно надеяться на то, что ум будет постигать, если уж не всё, то хотя бы большую часть мыслей из молитвы. Поэтому никогда не надо задаваться слишком большим количеством молитв и их число соразмерять так, чтобы неторопливо прочесть их в то время, которое мы можем уделять молитве.

Нам надо помнить, что по словам еп. Феофана Затворника – «молитвенное правило не в количестве, а в качестве, всё в сердце, в благоговенстве... нужно быть господином, а не рабом правила».

Старец Силуан пишет: «Молитва дороже всего. Но непрестанно пламенно молиться душа не имеет сил. И поэтому надо давать ей отдых от труда молитвенного, тогда можно читать или размышлять, или писать о Боге. Кому как внушает Господь».

Могут быть и другие случаи, когда длительность молитвы будет даже во вред. Это тогда, когда молящийся, по словам архиеп. Антония (Храповицкого) «услаждается не содержанием молитвы, а только продолжительностью, видя в ней доказательство силы своей воли и взирая на молитву, как на заслугу перед Богом, вопреки словам Христовым».

В такой молитве отсутствует смирение и горделивое самолюбование портит и отравляет молитвенный подвиг, как, впрочем, и всякое другое доброе дело и всякую добродетель. Это исключение, однако, отнюдь не меняет общей установки о необходимости для смиренной христианской души посвящать молитве достаточное время.

Одним из серьёзных препятствий к истинной молитве является также наша привычка относиться к ней формально. Мы часто считаем, что вполне достаточно, если мы выстоим перед иконами определённое время и «вычитаем» молитвенное «правило».

Такое понимание молитвы, как «вычитывание» правила или «выстаивание» известного времени при плохом понимании смысла молитвы, без участия в ней не только сердца, но и ума, далеки от истинной молитвы. Такую молитву св. отцы называют «подневольным трудом», «рабским» деланием.

Некоторые духовные наставники говорят даже, что при лишь формальном выполнении правила мы в этом случае более походим на «молитвенные шарманки» буддистов из Тибета, чем на людей, общающихся в духе с Богом.

При стремлении во что бы то ни стало исполнить молитвенное «правило» мы впадаем в другую опасность – смущение или уныние, когда это правило нам почему-либо не удаётся выполнить.

В этом отношении преп. Варсонуфий Великий и Иоанн дают такое указание: «Отнюдь ничего не назначай себе в правило, ибо через это ты подвергнешь себя смущению и заботам; но со страхом Божиим испытывай, что подобает выполнить в данное время и ничего не делай по рвению».

А архиепископ Варлаам Ряшенцев даёт такой совет: «Твори всякую молитву от сердца, не как урок и правило, а как вопль твоего сердца, скорбящего болезненно, ищущего Господа и Его животворящей благодати».

Иногда можно и один псалом читать и перечитывать целый час и наплакаться вдоволь; это и будет настоящая молитва и заменит всё «правило».

Физическая усталость или болезнь не благоприятствуют сосредоточенной, нерассеянной, сердечной молитве. И тогда не нужна длительность молитвы, но лишь глубина её.

Есть мнение у св. отцов, что Господу в таком случае (при изнурении тела) неугодна длительность молитвы.

Здесь надо вспомнить случай, когда св. Симеон Благоговейный велел усталому и ещё молодому св. Симеону Новому Богослову сократить всё вечернее правило до одного «Трисвятого». И как раз после этого Св. Симеона посетило Божественное озарение.

Преп. Варсонуфий Великий и Иоанн говорят по этому поводу: «Лучше сделать немногое со страхом Божиим, чем многое со смущением вражиим. Ежели ты будешь совершать псалмопение и молитву сидя, но с умилением, это не препятствует тому, чтобы служение твоё было угодно Богу; ибо кто и стоя совершает его, но рассеянно, труд того не вменяется ни во что».

И в тех случаях, когда мало сил или времени, Господь, очевидно, многое и не спросит. Он говорит: «Милости хочу, а не жертвы». Поэтому при отсутствии физических сил или достаточного времени следует сократить обычное правило до такого размера, чтобы оно всё же читалось неторопливо и внимательно.

Как пишет преп. Исаак Сириянин: «И если опять будет смущать и стеснять тебя помысл, оставь стихословие, преклони колена на молитву и скажи: «желаю не слова вычитать, но обителей достигнуть».

Как пишет о. Иоанн С.: «В болезни и, вообще, в немощи телесной, равно как и в скорби, человек поначалу не может гореть к Богу верою и любовью, потому что в скорби и болезни сердце болит, а вера и любовь требуют здравого сердца, покойного сердца; поэтому и не надо очень скорбеть о том, что в болезни и скорби мы не можем, как бы следовало, веровать в Бога, любить Его, и усердно молиться Ему. Всему время. Иногда и молиться неблагоприятное время».

«Посильное служение ближним – выше поста и молитвы», – пишет епископ Герман.

Поэтому, когда необходимо послужить ближним и это возможно лишь при сокращении молитвы, то надо её сократить и этим не смущаться: служение ближним важнее полноты выполнения молитвенного правила.

При этом старцы считают, что полнота выполнения молитвенного правила более важна для новоначальных в молитве, которым важно приучить себя к молитве. Когда уже появился навык к ней, то количество молитвы должно соответствовать количеству свободного времени.

ВНУТРЕННЯЯ ПОДГОТОВКА К МОЛИТВЕ

Последуем за этим призывом Господа. Уйдём из этого шумного, рассеянного мира и войдём во внутреннюю клеть своего существа, осветим её светом веры, проникнем к миру, который не видим вещественными глазами.

Не забудем затворить дверь своего сердца за собою, чтобы в тот невидимый мир не проникли за нами волнения и страсти этого гибнущего, суетного мира. И тогда мы можем приобщиться к тайне, к величайшей, сладостнейшей тайне единения души человеческой, к граням мира – с Всеблагим, Любящим, Небесным Отцом и с ликом Святых Торжествующей Церкви.

Из земных существ лишь человеку дан дар веры и молитвы, дар постижения непостижимого, ведение невидимого, проникновение верою за грани трёх измерений видимого мира, дар разрывать оболочки временного, суетного и смертного и приобщиться к вечному, бессмертному, вневременному.

Что нам сказать Небесному Отцу нашему, допустившему нас к общению с Собою в благостном снисхождении к Своему творению?

Не будем пробовать измышлять нашим повреждённым умом каких-либо умных речей – перед нами Предвечный Непостижимый Разум.

Господь сказал: «Если... не будете как дети, не войдёте в Царствие Небесное» (Мф. 18, 3). Поэтому старец Силуан пишет: «Молись просто, как дитя, и Господь услышит твою молитву».

Будем же сердцем, как самые малые дети. И будем учиться тем молитвам, которые были угодны Господу, будем учиться – как молиться, чтобы эти молитвы были не отринуты, как недостойные Небесным Отцом.

Итак, молитва есть общение человека с Богом, основанная на вере в то, что Бог, как всемогущий и вездесущий Дух, не только слышит наши слова, но и знает все наши помышления и все чувства сердца.

Слово «общение» не раскрывает, конечно, всю сущность молитвы, которая постигается лишь на опыте. Это раскрытие может совершаться лишь постепенно, по мере роста «внутреннего» человека; молитва совершенствуется по мере стяжания Святого Духа Божия.

Отсюда форма молитвы будет неизбежно меняться в зависимости от духовного роста человека и, таким образом, молитва имеет много ступеней. Идеал молитвы – это общение с Богом не только ума, но и сердца человека.

Каковы же условия для достижения наиболее совершенной молитвы и что может мешать молитве?

Прежде всего, как пишет епископ Вениамин Милов – «Слова мыслящего должны быть наполнены чувством глубокой убеждённости в соприсутствии ему Бога и проникнуты сокрушением, смирением, всепрощением, глубочайшим благоговением и горячим желанием удалиться от зла».

Главным препятствием для единения души с Богом является наличие в душе человека нераскаянных грехов, страстей, пристрастий и маловерия. Всё это стеной стоит перед человеком, отделяет его от Бога и мешает теплоте и чистоте молитвы.

Поэтому основным условием действенной молитвы является подготовка духовной одежды христианина – очищение сердца и совести. Если последняя неспокойна и есть грехи, за которые ещё не принесено покаяние, то молитва не может быть сердечной и тёплой. Поэтому у невнимательных к своей жизни не может быть настоящей молитвы. Только при искреннем покаянии во всяком замеченном грехе и постоянном спокойствии совести может быть достигнута и настоящая молитва.

«Кто не почитает себя грешником, того молитва не приемлется Господом»,— говорит преп. Исаак Сириянин.

Итак, непременным условием для действенной молитвы есть покаяние.

Поэтому старец о. Алексий Зосимовский говорил, что до начала молитвы «надо согреть в себе чувство своего недостоинства, сознавание совершённых ранее грехов, огорчивших Господа, и отсюда глубокое чувство раскаяния в них. Иначе говоря, перед молитвой надо облечь свою душу в ризу сокрушения, нищеты духа и глубочайшего смирения и почувствовать себя недостойнее и хуже всех».

Второе условие чистоты духовного одеяния – это полнота примирения со всеми и прощение всем и от всего сердца всякой обиды, оскорбления, несправедливости и т. п. Как видно из молитвы Господней (Отче наш), – только при этом условии могут быть прощены Богом и наши грехи.

«Быть злопамятным и молиться, значит то же, что сеять в море – и ждать жатвы», – пишет преп. Исаак Сириянин.

Третье условие чистоты духовной одежды – это отрешение сердца христианина от страстей и пристрастий.

Преп. Макарий Великий говорит: «К чему привязано сердце человека и к чему влечёт его пожелание, то и бывает для него Богом.

Поэтому, приступая к молитве, обращая внимание на сердце своё и на ум, желай, чтобы чистая молитва воссылалась тобой к Богу, преимущественно же смотри при этом, нет ли чего препятствующего молитве, чиста ли молитва, занят ли ум твой Господом так же, как у земледельца – земледелием, у мужа – женою, у купца – торговлею; и когда преклоняешь колена свои на молитву – не расхищают ли помыслов твоих другие.

И если кто принуждает себя к одной только молитве, но не принуждает себя к кротости, смиренномудрию и любви, и исполнению прочих заповедей Господних, – тот, если и приемлет вначале благодать молитвенную, то утрачивает её вскоре по приятии и падает от высокоумия, потому что не предаёт себя от всего произволения исполнению заповедей Господних».

Как пишет еп. Игнатий Брянчанинов: «Страсти – это нравственные недуги человека – служат основною причиной развлечения при молитве. Соответственно ослаблению страстей уменьшается развлечение».

Отсюда часто во время молитвы сердца наши бывают отданы не Предвечному Богу, а страсти или жалкому божку – нашему пристрастию, которое полновластно владеет нашим сердцем.

Как-то св. Василий Блаженный, будучи с Иоанном Грозным, сказал, что не видел его на богослужении. Царь отвечал блаженному: «Разве ты не видел, что я вместе с тобой молился в соборе?» – «Нет, – отвечал Блаженный, – ты в это время занимался постройкой дворца на Воробьёвых горах». Этими словами Блаженный обличил Иоанна и указал ему на то пристрастие, которое владело его сердцем во время молитвы.

И если, молясь, мы приглашаем Царя – Творца вселенной – в наши внутренние чертоги души, то позаботимся же о том, чтобы Он, войдя, не нашёл в них грязи и сора – наших страстей и земных пристрастий.

Четвёртое, что также будет оскорблять Господа – это наше маловерие, суетные беспокойные мысли и заботы об устройстве всех наших внешних дел. Эти мысли мешают молитве и приходят от того, что мы не хотим вверить себя и все наши дела в руки Господа. Мы исповедуем Господа устами, но сердце наше как бы не доверяет Ему, и мы страдаем от этого и в жизни, и при молитве.

Надо помнить, что все отвлекающие нас от молитвы посторонние мысли внушаются нам тёмной силой и есть следствие отсутствия в нас веры, ревности к Богоугождению и любви к Богу.

Пятое условие чистоты духовной одежды – это примирение нашей души с Самим Богом.

Как будто бы неразумно ссориться с Самим Владыкой Вселенной, но мы, часто не замечая того, не находимся с Ним в мире. Точнее – мы ропщем на Него, протестуем против Его определений, не согласны с Ним в направлении Им всех дел нашей жизни.

Мы бываем недовольны жизнью, судьбой, тем, как складываются наши дела, тяготимся болезнями, ропщем в скорбях и т.д. Всё это ропот на Бога, оскорбление Его, недоверие к Его мудрости и управлению нашей жизнью, непонимание Его неизменной Благодати. Поэтому, вставая на молитву, душа должна быть настроена так, чтобы от всего сердца говорить – «Да будет воля Твоя – слава Богу за всё».

*   *   *

Молитва есть таинство, это нежная песнь сердца человеческого, исполненная смирения и любви к своему Создателю и Искупителю.

Поэтому-то при молитве и нужно уединение – «затворенные двери» – нужно более чувства сердца, чем мысли ума; нужно смиренное сознание своей греховности и ничтожества; нужно глубокое благоговение перед Тем, к Кому мы мысленно простираем руки, нужна боязнь за то, чтобы небрежностью, торопливостью и невнимательностью не оскорбить одновременно и Благостного, но вместе с тем и страшного по Своему могуществу Духа.

Человек – это ничтожная пылинка перед создавшим его Творцом. И поэтому беседа человека с Богом – это величайшее из дерзновений; дерзновение – непременная принадлежность молитвы. Как его приобрести?

Св. отцы дают определённый ответ – только через подвиг ради Христа.

Преп. Исаак Сириянин говорит: «В какой мере вступил кто в подвиг ради Бога – в такой сердце его приемлет дерзновение».

Всех перечисленных выше условий – чистоты сердца, наличия живой веры и покоя души, подвига и дерзновения, естественно, может и не быть у несовершенного ещё христианина. Но, конечно, это не значит, что не надо становиться на молитву. Мы же говорили ранее, что надо начинать с внешнего – с молитвословия, и от него восходить по лестнице, приближаясь к истинной молитве.

Когда можно считать, что молитва достигла своей цели? На этот вопрос так отвечает еп. Вениамин Милов: «Божий ответ на молитву приходит к нам в действие Святого Духа... Дух успокаивает взволнованные сердца молящихся, озаряя их светом радости, холодность сменяется согреванием, сетование – ликованием, беззащитность – чувством осенённости крылами Божиими, сердечное стеснение – чувством широты... Бог возвращает молящемуся утраченное – радость спасения... Горячо молившийся переживает прилив бодрости и духовного мужества».

Но если человеком продолжают владеть раздражение, беспокойство, печаль, ропот, неприязнь к кому-либо и т.п. – это признак того, что к молитве христианин подошёл не так, как этого хочет Бог. Можно думать, что в этом случае не было принесено покаяния, не были проявлены смирение и всепрощение и что духовные одежды христианина при молитве были не чисты, и его сердцем владели страсти и пристрастия.

Про недостаточность рассеянной молитвы так говорит пастырь о. Иоанн С.: «Молитву старается лукавый рассыпать как песчаную насыпь, слова хочет сделать, как сухой песок, без связи, без влаги, т. е. без теплоты сердечной. Молитва – то бывает домом на песке, то – домом на камне.

На песке строят те, которые молятся без веры, рассеянно, с холодностью – такая молитва не приносит пользы молящемуся; на камне строят те, которые во всё продолжение молитвы имеют очи, устремлённые ко Господу и молятся Ему, как живому – лицом к лицу беседующему с ними».

О. Иоанн предупреждает также о недостаточности той молитвы, когда человек стоит на ней не как «сын свободы», а как «раб необходимости и долга».

Вместе с тем надо помнить, что молитва далеко не всегда бывает тихой беседой с Богом или горним миром, и у новоначальных особенно она чаще всего есть подвиг усердия, терпения и тяжёлой борьбы со злым духом, всеми средствами старающимся помешать нашей молитве, рассеять внимание, положить какую-либо преграду между Богом и молящимся. И по причине великой злобы, которую имеет на нас лукавый бес, эта борьба бывает часто очень тяжела.

Поэтому к молитве нужно понуждать себя и тогда, когда нет к ней расположения. Св. отцы говорят, что молитва насильственная, вынужденная, исторгнутая весьма приемлема и угодна Богу.

Молитва является нелёгким трудом даже и для подвижников, преуспевших в ней. Авва Агафон Египетский говорил: «Молитва до последнего издыхания сопряжена с трудом тяжкой борьбы».

А старец Варсонофий из Оптиной пустыни пишет: «Рассеянность бывает в молитве даже и у старых иноков. Но всё-таки и эта ваша рассеянная молитва запишется на небе».

Как говорит архиепископ Иоанн: «Никогда не бывает, чтобы совсем нас не слушал Господь».

А о. Иоанн С. пишет: «Не обращай внимание на омрачение, огонь и тесноту вражию во время совершения молитвы и твёрдо положись сердцем на самые слова молитвы, с уверенностью, что в них сокрыты сокровища Духа Святого: истина, свет, животворящий огонь, прощение грехов, пространство, покой и радость сердца, жизнь и блаженство».

Как пишет о. Александр Ельчанинов: «О ненужности делать усилия в молитве (т. е. в любви к Богу) могут говорить только люди, не имевшие опыта в этом. Всякое, даже самое слабое, даже вынужденное устремление к Богу даёт живой и неопровержимый опыт в Его любви. Тот, кто имел этот опыт, уже его не забудет».

Не будем же оставлять молитвы, хотя бы сухость наполняла сердце и мысленное море бушевало и бросало как щепку нашу ладью – наше внимание. Господь оценит наш труд, наше прилежание, нашу настойчивость в искании Его. И если Ему бывает угодно, то Он повелит отступить от нас лукавому духу и утешит разбушевавшееся мысленное море. Почему же Он часто медлит делать это?

Ответ на этот вопрос можно найти в рассказах о подвигах преп. Антония Великого.

По попущению Божию преп. Антоний был жестоко избит бесами. Но преподобный не оставил своего подвига. Несколько оправившись от побоев, он велел отнести себя снова в свою уединённую пещеру. Не имея более сил стоять на ногах, он продолжал молиться лёжа и молитвою отгонял не оставляющих его бесов. Видя его подвиг, Господь утешил раба Своего. Однажды, подняв кверху свой взор, преп. Антоний увидел, что свод пещеры раскрылся и к нему нисходит светлый луч. С появлением света исчезли окружавшие его дотоле бесы и мгновенно утихла телесная боль. Уразумев в этом посещение Господне, преподобный воскликнул, обратив лицо к свету: «Где Ты был, Милосердный Иисусе? Где был Ты, и почему с самого начала не явился исцелить мои раны?» И был к нему голос: «Антоний, Я был здесь, но ждал, желая видеть твоё мужество, теперь же после того, как ты твёрдо выдержал борьбу, Я буду всегда помогать тебе и прославлю тебя во всём мире».

Так были вознаграждены мужество и терпение преп. Антония.

Вознаградит Господь за молитвенный подвиг и всякого верного раба Своего, если только тот не ослабеет в своём усердии.

И тогда период сухой, напряжённой молитвы сменится сердечной радостью и умилением.

Следует помнить, что чередование периодов сухой и тёплой молитвы естественны не только для новоначальных в духовной жизни.

Господь попускает сухость и тяжесть, чтобы приучить труженика на Его ниве к терпению и мужественному перенесению тяжести молитвенного труда. Видя же труд и терпение, Он ободряет затем умилением и теплотой сердечной, а затем снова отнимает их, чтобы возвести подвижника на высшую ступень.

Приступая к каждой молитве, христианину надо помнить, что, по словам еп. Игнатия Брянчанинова, «молитва – это огонь, и не может не согреваться молящийся».

Поэтому как бы тягостна и рассеянна не была молитва вначале, но при усердии она постепенно преображается. И очень часто, уже вскоре после начала, она делается легче, дух мирнее, ум начинает сосредоточиваться в словах молитвы. Постепенно умягчается сердце, появляется умиление.

Когда же кончает христианин усердную молитву, он отходит от неё совершенно успокоенным, унося в сердце своём огонёк Духа Святого, который будет после этого просвещать и согревать его.

Бывает тоже, что и томление, и изнеможение тела также исчезают после молитвы, и человек отходит от неё окрепшим и обновлённым не только духом, но и телом.

Как говорит старец Парфений Киевский: «Истинную молитву стяжать неизречённо трудно. Для стяжания её великий потребен подвиг умственный и телесный. Не раз душа за подвиг сей приблизится ко вратам смертным. Молитва истинная есть та, которая совершается духом и вросла в душу и ничто не изменит её».

СОДЕРЖАНИЕ МОЛИТВЫ

«И всё, что ни попросите в молитве с верою, получите». (Мф. 21, 22).

Какими молитвами молиться? Этот вопрос решает сама душа христианина.

В Православной Церкви имеется множество чудных, боговдохновенных молитв, написанных святыми отцами, носителями Духа Святого Божия.

Из таких молитв составлены и обычные утренние и вечерние правила, рекомендуемые Церковью для домашнего чтения.

Для того, чтобы церковные молитвы были нам ближе и понятнее, надо знать их авторов и для некоторых из них историю их происхождения (например: «Святый Боже», «Достойно есть», «Дева днесь» и т. д.). От этого мы будем глубже переживать чувства, вложенные в молитвы, а их авторы будут нам ближе и как бы сами участвовать с нами в наших молитвословиях.

В тех случаях, когда христианин дополняет обычные правила другими молитвами или дополнительно составляет себе правило, следует руководствоваться следующим порядком молитв, которые рекомендует св. Василий Великий и преп. Иоанн Лествичник.

Вначале христианину подобает творить молитвы словословия и благодарения, затем покаяния и уже под конец помещать свои прошения. Можно ли молиться своими молитвами? На этот вопрос так отвечает еп. Феофан Затворник: «Хорошо молиться своими молитвами, они скорее могут исходить из сердца, и дело молитве именно в сердце».

Как считает архиепископ Иоанн: «Молитва по книге (молитвеннику) изображает удалённость человека от Бога. Молитва без книги «своими словами» есть образ близости человека к Отцу».

Молитву можно сравнить с музыкой, в которой имеются классические, безукоризненные, всеми признанные как превосходные, образцы, и может быть исполнение свободных импровизаций. Последние будут более отвечать потребностям души христианина – автора их, однако, других они не будут удовлетворять. А поэтому своими молитвами молиться можно и нужно, но одному.

Старец отец Алексей Мечев рекомендовал молитву личную, свою беседу и обращение ко Господу как средство надёжное и спасительное для укрепления себя в вере в промысел Божий.

О том же пишет и о. Иоанн С.: «Хорошо иногда на молитве сказать несколько слов своих, дышащих горячей верой и любовью ко Господу. Да, не всё чужими словами беседовать с Богом, не всё быть детьми в вере и надежде, а надо показать и свой ум, – сказать от сердца и своё благое слово; к чужим же словам мы как-то привыкаем и хладеем.

И так приятен бывает Господу этот наш собственный лепет, исходящий прямо от верующего, любящего и благодарного сердца – пересказать нельзя: надобно только то сказать, что душа при своих словах к Богу трепещет радостью, вся разгорячается, оживляется, блаженствует.

Несколько слов скажешь, а блаженства вкусишь столько, что не получишь его в такой мере от самых длинных и трогательных чужих молитв, по привычке и неискренно произносимых.

Кроме того, в молитвах церковных (т. е. по молитвеннику) часто не бывает упомянутого о тех грехах, которыми мы связали себя: надо непременно самому перечислять их на молитве с ясным сознанием их важности, с чувством смирения и с сердечным сокрушением».

Присоединяем к этому и мнение одного из руководителей духовных, который пишет так: «Хотят молиться по выученным молитвам, а того не видят, что исправляя их с чрезмерной точностью, делают эти молитвы бесплодными и заглушают в себе молитву сердечную (Мф. 6, 7-8).

Удалили детей от нежнейшего Отца, заставив их учиться говорить с Ним слишком красноречиво. Бедные дети. Идите смело к Небесному Отцу, говорите с Ним природным, сердечным своим языком; как бы он необразован и груб ни был, он Ему не противен».

Отсюда будут понятны и слова одной праведницы: «Мне мало даёт пользы чтение молитв по книгам. Моя душа не находит пищи и устаёт. Я молюсь сама, как могу».

Свои молитвы надо произносить с детской простотой и безыскуственностью. Преп. Исаак Сириянин пишет об этом так: «Когда предстанешь в молитве перед Богом, сделайся в помысле своём как бы муравьём, как бы пресмыкающимся на земле, как бы пиявкою и как бы ребёнком лепечущим. Не говори Богу чего-либо от знания, но мыслями младенческими приближайся к Нему» (319,10).

Как бы ни казались мы себе мудрыми, наши слова будут пред лицом Бога лишь детским лепетом. Но это не важно. Важно, чтобы слова шли от самого сердца.

О значении наивысшей простоты в молитве говорится в нижеприведённом рассказе одного епископа: «Когда я был мальчиком, моя мать часто посылала меня давать хлеб приходящим к нам нищим. Однажды одна нищенка, приняв от меня кусок хлеба, спросила меня:

– Ты молишься, дитя моё?

– Да, конечно, я молюсь с матерью.

– Хочешь, я научу тебя молиться и ты будешь потом благодарен мне всю жизнь?

Так вот, когда ты молишься, разговаривай со Спасителем так, как ты разговариваешь со своей матерью, которую ты крепко любишь. Рассказывай Ему все свои горести и радости, как рассказываешь их матери, и постепенно Христос станет твоим Другом на всю твою жизнь.

Твою мать у тебя возьмет могила. А Спаситель останется с тобой. С Ним ты будешь счастлив и в земной жизни и в будущей».

«Я потом без конца изучал богословие, – говорил учёный епископ, – но лучшего образца и способа молитвы, чем тот, который мне указала бедная женщина, я не встречал».

Здесь уместно также вспомнить отрывок из арабской легенды Джалаледдина.

«Однажды пророк Моисей встретил в пустыне пастуха, который усердно молился Богу, говоря: «О, Господи, Боже мой, как бы мне знать, где найти Тебя и стать Твоим рабом. Как бы хотелось мне надевать Тебе сандалии и расчёсывать Тебе волосы и мыть платье Твоё, и целовать ноги Твои, и убирать жилище Твоё, и подавать Тебе молоко от стада моего; как Тебя желает сердце моё».

Разгневался пророк на такие слова и сказал пастуху: «Ты богохульствуешь: бестелесен Всевышний Бог; не нужны Ему ни платья, ни жилища, ни услуги. Что ты говоришь, безумный?».

Омрачилось сердце пастуха, так как не мог он представить себе образа бестелесной формы и без нужд телесных: он предался отчаянию и отстал молиться Богу.

Но Бог сказал Моисею: «Для чего ты отогнал от Меня раба Моего? Всякий человек принял от Меня образ бытия своего и склад языка своего. Что у тебя зло, то другому добро: тебе яд, а иному мёд сладкий. Слова ничего не значат: Я взираю на сердце человека».

*   *   *

Следует упомянуть, что у многих христиан, возросших духовно, наступает такой период, когда они более не знают – как им молиться за себя? Они твёрдо верят, что Премудрый Господь – Промыслитель – несравненно лучше их знает, что им полезно и что им надо послать в жизни. Вот пример подобного обращения молитвы митрополита московского Филарета: «Господи! Не знаю, что мне просить у Тебя? Ты Один знаешь, что мне потребно. Ты любишь меня больше, нежели я сам умею любить себя. Отче! Дай рабу Твоему то, о чём я Тебя и просить не умею. Не смею просить ни Креста, ни утешения, только стою перед Тобою. Сердце мое Тебе открыто, Ты зришь нужды мои, которых я не знаю: зри и сотвори по милости Твоей. Порази и исцели, низложи и подыми мя. Благоговею и безмолвствую перед Твоей Святой волей и непостижимыми для меня судьбами Твоими. Весь я предаюсь Тебе. Нет у меня иного желания, – кроме желания исполнить волю Твою. Научи меня молиться. Сам во мне молись. Аминь».

Не столько за себя, сколько за ближних и страждущих должен усердно молиться христианин. К молитве за других призывают апостолы – «молитесь друг за друга», пишет ап. Иаков (5, 16), а ап. Павел так поучает ефесских христиан: «всякою молитвою и прошением молитесь во всякое время духом, и старайтесь о сем самом со всяким постоянством и молением о всех святых» (Еф. 6, 18). Игуменья Арсения пишет: «Так хорошо чувствуется, когда помолишься о спасении кого-либо и отдашь спасение этого человека в руки Божии». То же советует и о. Иоанн С.: «Когда видишь в ближнем недостатки – моли Бога от всего сердца об их исправлении».

Как пишет митрополит московский Филарет: «Душа усиленно молящегося не входит ли в общение с тем, за кого молится? В сем общении не простирается ли иногда ток силы к душе, ищущей помощи!». О том же пишет архиепископ Иоанн: «Через молитву мы соединяемся с другим человеком все по-новому и все по-лучшему... Молитва очищает бывшие, настоящие и будущие отношения». А праведник – священник Иоанн из города Дара говорит: «Мы, может, быть думаем, что мы не можем изменить сердцем своих ближних и отвести их от порока, страсти и греха? Но св. отцы говорят, что в этом очень трудном деле мы не бессильны. Мы многое можем сделать с сердцами ближних, если мы будем усиленно молиться за них сами, просить о том Церковь (подача просфор за них) и совершать другие подвиги, угодные Богу. Если мы не сделали всего этого, то нельзя думать, что мы сделали всё возможное для нас ради ближних».

Совершенно очевидно, что действенность наших прошений зависит от нашей близости к Богу, – подвига ради Богоугождения и наличия у нас чистоты сердечной и христианских добродетелей. Как пишет преп. Исаак Сириянин: «В какой мере вступил кто в подвиг ради Бога, в такой – сердце его приемлет дерзновение в молитве его». О. Иоанн С. говорит по этому поводу: «Если ты живёшь верою и добродетельно, особенно кротостью, смирением и милосердием соединён с Богом, то проси у Него чего хочешь – чему научит тебя просить Дух Святой: и будет тебе – или скоро, во мгновение, в один час, или через некоторое время, по усмотрению Премудрости Божией».

Однако и при чувстве своего недостоинства нельзя оставлять молитв как за себя, так и за ближних, и как бы ни были мы нищи духом, как бы ни слаба была наша молитва, всё же надо верить, что и мы своею молитвою можем много помочь ближним и это будет самой действенной и надёжной помощью. Старец Силуан так говорит об этом: «Раньше я думал, что Господь творит чудеса только по молитвам святых, но теперь узнал, что и грешнику сотворит Господь чудо, как только смирится душа его, ибо когда человек научится смирению, тогда Господь слушает его молитвы. Многие по неопытности говорят, что такой-то святой сделал чудо, но я узнал, что это Дух Святой, Который живёт в человеке, творит чудеса. Господь хочет, чтобы все спаслись и вечно были с Ним, и поэтому слушает молитвы грешного человека ради пользы других, или самого того, кто молится».

Здесь следует вспомнить из жития святых следующий рассказ, на который обратил внимание Н. А. Мотовилова преп. Серафим (см. беседу «О цели христианской жизни»). Одна блудница, христианка по крещению, встретилась с женщиной-язычницей, находившейся в отчаянии из-за смерти единственного сына. В страшном горе своём мать стала умолять блудницу, чтобы та помолилась о воскрешении её сына.

Зная своё недостоинство, блудница ужаснулась в душе этой просьбе матери, но, видя отчаяние последней и её веру и будучи не в силах видеть её горе, она возопила ко Господу: «Не ради меня, грешницы окаянной, но слёз ради матери, отчаянно скорбящей о сыне своём, но в милосердии и всемогуществе Твоем Христе Боже твёрдо уверенной, воскреси, Господи, сына её». И Господь воскресил сына.

Каждому христианину будут встречаться случаи, когда и его будут просить помолиться о чём-либо. Конечно, всегда надо исполнять такие просьбы, но вместе с тем в смирении надо считать себя недостойными предстательствовать в молитве за других. В таких случаях надо исполнять такой совет о. Иоанна С.: «Когда тебя попросят помолиться о спасении кого-либо от какого-либо бедствия, то скажи в себе: «Буди благословенна вера ваша, по вере вашей да даст Господь исполнение моей недостойной, маловерной молитвы и да приложит мне веру».

Опыт жизни говорит, что и в тех случаях, когда мы хотели бы исправить недостатки наших ближних, самым действенным средством для этого является не увещевание их, а молитва за них.

Увещевание может действовать лишь при наличии у нас кротости и великой любви к ближним, а также наличии у ближних нашего авторитета; этого чаще всего у нас недостаёт, и поэтому увещевания вызывают у ближних большей частью лишь раздражение и враждебность.

Отец Силуан учил, что «молиться надо и за раздражительного и недоброго начальника, как молятся за больного; молиться надо также за подчинённых и за тех, кто тебя обидел, чтобы на душе были всегда мир и любовь». Молиться за ближних надо так горячо, как бы «кровь проливать», по выражению старца. Последнее подтверждается из молитвенного опыта о. Иоанна С., описанного ниже. «Девять раз я ходил молиться о смертельно больных младенцах с дерзновенным упованием.., что Бог призрит на труд мой, на ходьбу мою, на молитвы и коленопреклонения, на дерзновение моё, на упование моё... Прихожу в десятый раз – младенцы здоровы».

Один христианин из наблюдавших молитву о. Иоанна около постели безнадёжно больного, так описывает её: «Он просил с непреодолимой силой любви к ближнему. Он стучал всё громче и громче в заветную, обетованную дверь. Он весь преобразился, черты его лица светились, глаза таинственно блестели, трепет пробегал по его телу, капли пота струились по лбу его. Наконец, мольба его была услышана. Он почувствовал, как влилась в него светлая, дивная могучая сила. Ему уже давно знакомо было это ощущение. Он поднялся с колен и направился к кровати... и положил больному руку на голову.

– Встань и помолимся вместе, – тихо сказал он.

– Я не могу шевельнуться.

О. Иоанн ещё раз возложил на него руку и ещё раз повторил: «Встань и помолимся вместе». И больной встал с кровати».

Почему же не все молитвы за ближних исполняются и каковы условия для надежды на благоприятные последствия молитвы? На этот вопрос так отвечает старец Силуан: «Когда хочет Господь кого-нибудь помиловать, то внушает другим желание за него молиться и помогает в этой молитве. Поэтому должно знать, что когда приходит желание молиться за кого-либо, то это значит, что Сам Господь хочет помиловать ту душу и милостиво слушает твои молитвы.

Но не должно смешивать желание молиться, которое внушает Господь, с желанием, которое рождается по пристрастию к тому, о ком молишься». Очевидно, что в последнем случае молитва не всегда так исполняется Господом, как в первом случае, когда молятся по внушению от Господа.

Один из иноков спросил преп. Варсонуфия Великого: «Могут ли одни молитвы святых испросить прощения грехов без покаяния самого согрешившего?» Преподобный ответил: «Если человек сам не потрудился по силе своей, и не присоединит собственного труда к молитвам святых, то никакой не получит пользы от того, что святые будут за него молиться». Когда они будут поститься и молиться за него, а он будет сластолюбствовать и вести себя беспорядочно, то какую пользу принесёт молитва о нём? Ибо здесь сбывается сказанное в Писании: «Когда один строит, а другой разрушает, то что они получат для себя, кроме утомления?» (Сир. 34, 23).

Если бы возможно было, что человек, о котором молятся святые, спасался, ни мало не внимая себе, то что препятствовало бы святым спасать таким образом всех грешных мира сего?». Поэтому епископ Феофан Затворник пишет: «Молитва других о нас бывает сильна только тогда, когда есть и наша собственная молитва».

Однако следует заметить, что из общего правила бывают и исключения. Эти исключения бывают тогда, когда горячность любви ближнего и его неотступность в молитве за согрешающего бывают очень сильны. Вот несколько примеров об этом из истории Церкви Христовой.

1. Блаженный Августин был в молодости совращён в ересь монахеев и вёл далеко не добродетельную жизнь. Его благочестивая мать Моника горячо молилась о спасении его души и много плакала о сыне. «Такие слёзы и молитвы не будут отринуты Богом», – предсказал ей один епископ. И, действительно, её молитвы были услышаны, и Августин стал одним из великих учителей древней христианской Церкви.

2. Два инока жили в пустыне. Один из них не вынес искушений и сказал: «Я иду в мир». Заплакал второй инок и сказал: «Я пойду за тобою». Когда первый бывал в домах греха, второй слезно молился Богу о спасении души брата. И вот однажды ночью он увидел ангела, который сказал ему: «За твою горячую любовь и молитвы о погибшем брате Господь дарит тебе его душу». На утро соблазнённый брат сказал иноку: «Брат, веди меня в пустыню».

3. В жизнеописании старца о. Алексея М. рассказывается о случае, когда по его молитвам и по неотступным молитвам его духовной дочери муж последней, не веровавший в течение своей жизни, уверовал на смертном одре, покаялся и причастился Святых Тайн. Следует сказать, что этот человек с симпатией относился к старцу о. Алексею, принимал посылаемые ему просфорки, которые ел за чаем.

4. В жизнеописании итальянской праведницы – Джеммы Гальгани – рассказывается про неё следующее. К ней приходили родные тех лиц, которые вели греховную жизнь. Джемму просили об обращении к Богу этих заблудших душ. Джемма начинала усердно молиться, добавляя к молитве следующее: «Обрати их к вере и истине, а от меня возьми, ради их спасения, сколько нужно лет моей жизни». Эти лица действительно каялись и исправляли свою жизнь. Джемма же умерла в раннем возрасте...

В равной мере надо усердно молиться и за тех, которые нас оскорбляли, гнали, поносили, или так или иначе вредили нам. Как говорил о том Сезоновский затворник Иоанн, подобные люди «не враги, а благодетели наши, ибо волею Божиею они способствуют нам преуспевать в терпении и получать небесные награды». А по указанию аввы Зинова: «Кто хочет, чтобы Бог услышал его молитву, тот, прежде всякой другой молитвы, да принесёт молитву о врагах своих, ради этого Бог услышит всякую молитву его».

Особенную нужду в наших молитвах имеют усопшие. В церковной истории имеются многочисленные свидетельства о том, какое большое значение для умерших телом имеют молитвы о них живых. Вместе с тем, при усердной молитве за умерших, последние сами становятся ходатаями к Богу за живых.

В описании жизни митрополита московского Филарета имеется такой случай. Митрополиту была подана на подпись бумага о запрещении священнослужения одному священнику, злоупотреблявшему вином. Почему-то замедлил подписать эту бумагу митрополит Филарет. Ночью видит он сон, что обступили его какие-то странные, оборванные и несчастные люди и просят за провинившегося священника, называя его своим благодетелем. Три раза вновь повторялся этот сон. На утро митрополит позвал виновного и стал расспрашивать о его жизни и спросил, за кого он молится. «Ничего достойного нет во мне, владыко, – смиренно отвечал иерей. Единственно, что на сердце у меня лежит – это молитва за всех нечаянно погибших, утонувших, без погребения умерших и безродных. Когда я служу, я стараюсь усердно молиться о таких лицах».

– Ну, благодари их, – сказал провинившемуся митрополит Филарет и, разорвав бумагу о запрещении служения провинившемуся иерею, отпустил его лишь с увещеваниями оставить свою слабость.

Как говорилось уже выше, всегда надо предпочитать молитву за других молитве о себе. Так старец Силуан имел обильный дар слёз, пока молился за умерших. По совету одного подвижника он стал более заниматься «плачем о себе». Но тогда слёзы прекратились. Они вернулись вновь, когда он стал снова усердно молиться за умерших.

Вот как говорит о значении молитвы за усопших архиепископ Иоанн Шаховской: «Молитва за ушедших с этой земли очищает и сердце самого молящегося от всех ненужных осадков в отношении этих усопших».

Молитва за живущих на земле может быть и корыстна, и своевольна. Молитва же за усопших такой не бывает, она всегда источает небесную, очищенную любовь, истинный воздух вечности».

МОЛИТВА БЛАГОДАРЕНИЯ

«За всё благодарите». (1 Фес. 5,18).
«Уста всегда благодарящие приемлю благословение от Бога». (Пр. Исаак Сириянин).

Мы все, конечно, помним о десяти евангельских прокажённых, исцелённых Господом, из которых лишь один – самарянин – вернулся, чтобы воздать Ему благодарение (Лк. 17, 12-19). Вспомним и о том, как строго осудил Господь неблагодарность остальных девяти исцелённых.

Наличие в сердце человека чувства благодарности говорит о благородстве, мягкости и живости сердца человека. И, наоборот, проявление «чёрной неблагодарности» (как её принято называть) свидетельствует о крайней испорченности и чёрствости сердца, говорит о господстве над человеком тёмной силы. Поэтому христианину нужно проявить большую заботу о развитии у себя добродетели. Здесь надо начать с укоренения прочной привычки проявления всех внешних признаков наличия добродетели – благодарности.

Конечно, форма этих проявлений будет различна, в зависимости от того, к кому будет проявляться благодарность – к Богу или к людям.

Богу мы обязаны всем: нашей жизнью и всеми её благами, промыслом о нас, неисчислимым милосердием, долготерпением наших грехов, страстей, пристрастий, нерадения, слабостей.

Как пишет о. Иоанн С.: «Наша жизнь есть непрерывный ток неизречённых милостей Божиих: отсюда она должна быть непрестанным благодарением и славословием Богу Творцу и Благодетелю». Но можем ли мы, в силах ли мы достойно отблагодарить Господа за Его непостижимую любовь к нам, за Его тягчайшие страдания и крестную смерть, подъятые ради нашего спасения и искупления наших грехов?

На этот вопрос преп. Варсонуфий Великий отвечает так: «Знай же, что мы никогда не достигнем того, чтобы по достоинству благодарить Его; однако будем приносить Ему посильное благодарение устами и сердцем и Он по человеколюбию Своему может сравнить оное с двумя лептами («евангельской вдовицы»). Поэтому в наших молитвах благодарение и славословие Господа должно заменить преимущественное место, вместе с покаянием.

Поскольку Господь наш неизменно благ и посылает нам всегда лишь только полезное для нас, то за всё полученное нами от Него надо неизменно благодарить включительно до того, что мы называем «бедами», «несчастьями», «напастями», «бедствиями» и т. п. Всё это есть лишь промыслительные и целительные средства для спасения нашей души.

Как пишет архиеп. Арсений (Чудовской): «Надо благодарить Господа и за искушения и скорби, ибо в них мы испытываемся в любви ко Господу, ближе становимся к Нему, а в этом вся цель жизни христианина – шествовать ко Христу Спасителю нашему». Поэтому-то ап. Павел и повелевает: «За всё благодарите» (1 Фес. 5, 18), т. е. благодарите искренне, от всего сердца за всё, чтобы с вами ни случилось, включительно до самого тяжёлого и горестного (в житейском смысле).

Как говорит преп. Варсонуфий Великий: «Будешь ли ты в скорбях или нуждах, или в утеснениях, или в болезнях и трудах телесных, за всё, постигающее тебя, благодари Бога». Об этом так же пишет Исаак Сириянин: «Шествующим путём Божиим надлежит благодарить Бога за всё, приключающееся с нами, укорять же и осыпать упрёками душу свою и знать, что попущено это Промыслителем не иначе, как по собственному его какому-нибудь нерадению для того, чтобы пробудился ум его, или потому, что он возгордился».

Вспомним и любимые слова св. Иоанна Златоустого: «Слава Богу за всё», и будем стараться приучать себя в подражании ему в этом. Есть и ещё одна важная особенность в постоянном обращении к Богу с благодарственными молитвами. При нашей духовной слабости мы часто находимся в подавленном состоянии духа из-за каких-либо жизненных тягостей или неприятностей. Мы, часто бессознательно, протестуем при этом сердцем против определений Богом наших дел и нашей судьбы. Этот неосознанный, а иногда и сознательный ропот удаляет от нас Духа Святого Божия и отсюда ввергает нас в уныние и тоску. Тогда надёжным, верным средством изменить к лучшему наше плачевное душевное состояние являются благодарственные молитвы. Пусть христианин вспомнит тогда неизменную благость Божию, все благодеяния, полученные им от Господа в течение своей жизни, и пусть, пересиливая своё маловерие и уныние, вознесёт хотя бы более устами, чем сердцем, благодарственные молитвы.

Тёмная сила не потерпит этого, отступит от христианина, и прежнее мрачное состояние его души изменится: на сердце почувствуется мир, оживятся вера и надежда, и рассеются, как дым, печальные мысли. В обновлённую молитвою душу вернётся Небесный Гость – Дух Святой. Как говорит преп. Варсонуфий Великий: «Благодарение за всё Богу – ходатайствует пред Ним о немощи человеческой».

Насколько велико значение благодарственных молитв у христианина при перенесении им каких-либо скорбей, свидетельствует так тот же Варсонуфий Великий: «Если потерпишь и будешь благодарить Бога, то благодарение вменится тебе вместо подвигов».

Как пишет о. Александр Ельчанинов: «Добродетель благодарности, как и все другие наши добродетели, как подвиги поста, молитвы,– нужны прежде всего нам самим. Само наличие в нас чувства благодарности свидетельствует о том, что в нас действительно живут несомневающаяся вера и любовь к Богу. Благодарность наша – удостоверение о правильно установленной религиозной душе.

Все мы умеем просить. Даже неверующие в крайне тяжкие моменты иногда прибегают к Богу, но благодарить мы не умеем. Благодарственная молитва – знак высоко поднявшейся души. Хорошо вспомнить Бога в несчастье; но не забыть Его в радости – знак души, утвердившейся в Боге. Молитва просительная может уживаться в сердце с нашими эгоизмом, гордостью, злобой. Молитва благодарения не совместима с такими чувствами.

Будем же прибегать к Богу в наших бедах и обстоятельствах, не потщимся взойти и на более высокую ступень – благодарственной молитвы».

Можно наблюдать, что часто молитва и жизнь христианина не связаны в одно целое. Человек уделяет молитве время: утром и вечером, а в остальное время дня забывает и о молитве, и о Боге, и об учении Христа, и об Его Заповедях. Молитва в этом случае как бы обособляется и не проникает в жизнь. От этого жизнь христианина в таких случаях мало чем отличается от жизни живущих вне Бога: человек легко поддаётся действию страстей, его возмущают бури душевные, и он чувствует себя беззащитным и покинутым при житейских невзгодах.

Это случается потому, что человек не умеет постоянно владеть могучим оружием христианина – непрестанною молитвою. Он как бы примеряет оружие утром и вечером, а на день снимает его и выходит на ежедневную битву с врагом без оружия.

«Кроме непрестанной молитвы мы приблизиться к Богу не можем» – говорит преп. Исаак Сириянин. А св. Григорий Богослов пишет: «Нам надлежит не только самим молиться всегда, но и других всегда учить тому же, всех вообще: и монахов, и мирян, и мудрых, и простых, и мужей, и жён, и детей, и побуждать их молиться непрестанно».

Св. Симеон Новый Богослов учит: «Тот, кто непрестанно молится – в этом одном всё доброе соединяет». Св. отцы говорят, что «если ты молишься только тогда, когда встал на молитву, то ты никогда не молишься».

Надо понимать, что мы подвергаемся действию непрестанного потока искушений, в мыслях и в чувствах – при работе, отдыхая, в постели и т.д. Поэтому молитва, как основное средство борьбы с искушениями, также должна быть непрестанной. Отсюда привычка к непрестанной молитве есть самая важная, самая необходимая из всех привычек, и для приобретения её христианин не должен жалеть усилий.

Есть несколько форм непрестанной молитвы. Одной из них так учит св. Василий Великий: «Молиться надобно всегда, при всяком случае... Вкушая хлеб, воздай благодарение Давшему его. Надеваешь одежду – благодари Даровавшего нам покровы... Пришёл ли день – благодари Даровавшего нам солнце... Когда смотришь на небо и увидишь красоту звёзд, молись Владыке видимого и поклонись наилучшему Художнику Богу, Который «вся премудростию сотворил еси» (Пс. 103, 24).

Когда увидишь, что вся природа объята сном, опять поклонись Тому, Кто посредством сна разрешает нас от непрерывности трудов... Таким образом непрестанно будешь молиться, не в словах заключая молитву, но через всё течение жизни приближаясь к Богу, чтобы жизнь твоя была непрерывною и непрестанною молитвою». Как видно из приведённой выдержки, св. Василий Великий понимает под непрестанной молитвой непрекращающееся состояние «Богомыслия», т.е. постоянной памяти о Боге и зависимости нас и всех наших дел и всей природы от нашего Создателя и Промыслителя.

Как пишет преп. Иоанн Лествичник: «Нужно возвращать наш ум к Богу не только стоя на молитве, но приготовляться к ней весь день, всю жизнь и это само по себе уже будет молитва». О такой же форме непрестанной молитвы пишет в своих трудах и великий молитвенник о. Иоанн С. «Везде и всегда, иду ли я, еду ли, сижу или лежу, мысль о Боге никогда не покидает меня. Я молюсь Ему духом, мысленно предстою Ему и созерцаю Его пред собою».

Несколько другая форма непрестанной молитвы излагается в поучениях епископа Феофана Затворника: «Надо в продолжении дня чаще к Богу из сердца взывать краткими словами, судя по нужде души и текущим делам. Начинаешь что, например, говори: «Благослови, Господи». Кончаешь дело, говори: «Слава Тебе, Господи», и не языком только, но и чувством сердца. Страсть какая поднимается, говори: «Спаси, Господи, погибаю». Находит тьма помышлений сомнительных – взывай: «Изведи из темницы душу мою». Предстоят неправые дела и грех влечёт к ним – молись: «Настави мя, Господи, на путь»; грехи подавляют и влекут в отчаяние – возопи мытаревым гласом: «Боже, милостив буди мне грешному». Так и во всяком случае. Или просто часто говори: «Господи, помилуй». «Владычице Богородица, помилуй мя!», «Ангел Божий, хранителю мой святый, защити меня», или другим каким словом взывай. Только, сколько можно чаще, делай эти взывания, всегда стараясь, чтобы они из сердца исходили».

Здесь, как мы видим, еп. Феофан предлагает нам в течение всего дня непрестанно возносить краткие молитвы в зависимости от наших дел и состояния, с просьбами о помощи, защите и укреплении нас.

Здесь уместно вспомнить, как привычка к памяти о Боге и непрестанной молитве три раза спасала Старца Силуана от смертельной опасности. Прямо на него бежала бешеная собака – бежать от неё было уже невозможно. Силуан успел лишь помолиться: «Господи, помилуй». И какая-то сила отшвырнула собаку в сторону и она пробежала мимо. В другой раз на него катилось с высокой горы большое бревно. Опять он воззвал к Господу о помощи, и бревно остановилось, зацепившись за что-то. В третий раз в его дыхательное горло попала рыбная кость. Тотчас же он обратился в молитве к великомученику и целителю Пантелеимону и ему было внушено сильно кашлянуть, и кость вышла из гортани с большим количеством крови. Мы слышали также рассказ про одного кавказского старца-пустынника, непрестанно творившего молитву. Как-то случайно, когда он шёл по горам, у него прервалась молитва. Внезапно он поскользнулся и полетел под откос в пропасть. Падая, он возобновил молитву, и тотчас же его падение прекратилось, и он оказался стоящим твёрдо на своих ногах.

Особый образец непрестанной молитвы даёт нам преп. Макрина – сестра св. Василия Великого. К непрестанному богомыслию и молитве преподобная приучила себя уже с детства, путём непрекращающегося в её устах священного песнопения.

В жизнеописании преподобной написано: «Вставала ли она (ещё девочкой) с постели или принималась за какое-либо дело, садилась ли обедать или вставала из-за стола, полдень и вечер, она не пропускала без пения псалмов».

Какова бы ни была форма непрестанной молитвы, она приводит христианина к тому, что он находится в непрестанном общении с Богом, черпает в Нём силу, сохраняет своё духовное устроение и этим достигает цели своей жизни – всегдашнего пребывания в Духе Святом.

Преп. Иоанн Лествичник так говорит о необходимости постоянного бодрствования молитвенного: «Помни, что надо и после молитвы сохранять себя, и ты должен знать, что толпы бесов, побеждённых тобою, вновь осаждают тебя».

Для приближения себя к непрестанной молитве необходимо утренние и вечерние правила дополнять молитвами в течение самого дня. Как известный минимум, преп. Серафим предлагает мирянам совершать молитвенное правило три раза в день – утром, среди дня и вечером. В течение дня преподобный допускает совершение правила среди дела – на ходу, если нельзя выбрать времени для уединения.

Его правило для погружённых в суету дня мирян состоит из чтения: три раза «Отче наш», три раза «Богородица» и один раз «Верую». Тот, кто читает утром и вечером обычные церковные правила, может для середины дня брать хотя бы правило прп. Серафима.

Помимо кратких воззваний к Господу среди дня, как это учит делать еп. Феофан Затворник, можно рекомендовать произнесение (вслух или в уме) определённых молитв, предлагаемых Церковью при различных обстоятельствах. Так в молитвеннике можно найти молитвы, совершаемые перед началом всякого нового дела и после него; перед дорогой, перед учением, благодарение Бога за Его благодеяния, которые мы непрерывно получаем от Господа, и т. д.

Горе нам, если мы будем пренебрегать вовремя помолиться: это сразу же отразится на деле и на самочувствии нашем. Совершение подобных молитв в течение дня также приблизит христианина к выполнению завета и непрестанной молитве.

При непрестанной молитве не следует смущаться никакими внешними занятиями или положением и никогда не переставать молиться. Об этом так говорят преп. Варсонуфий Великий и Иоанн: «Сидишь ли ты, занят ли чем, ешь ли, или иное что делаешь ради потребности телесной, к востоку ли или к западу случится быть обращённым, не сомневайся молиться, ибо мы получили заповедь делать сие непрестанно и на всяком месте...

Когда и голова у тебя покрыта, не оставляй молитвы, но соблюдай лишь то, чтобы делать это не с пренебрежением... Итак, стоишь ли ты или сидишь, или лежишь, пусть бодрствует сердце твоё в твоём псалмослужении. Предавайся молитве, непрестанно прибегая к Богу днём и ночью, и тогда враги, борющие душу, отступят, постыженные...

Совершенные отцы наши не имели определённого правила, но в течение целого дня... несколько упражнялись в псалмопении, несколько читали изустно молитвы, несколько испытывали помыслы; мало, но заботились и о пище». При этом преп. Варсонуфий пишет, что «если ты непрестанно молишься по слову апостола (1 Фес. 5, 18), то не нужна продолжительность, когда встаёшь на молитву, ибо ум твой весь день пребывает в ней».

Следует отметить, что непрестанное внутреннее общение человека с Богом может совершаться не только при физическом труде, но и при всех видах умственного труда. Об этом так говорится во 2-й части «Откровенных рассказов странника». Профессор спрашивает схимника: «Когда должен я заниматься чем-либо исключительно умственным, как-то: внимательным чтением или обдумыванием глубокого предмета, или сочинения, то как могу при этом молиться умом и устами?». Схимник отвечает: «Представь, что строгий и взыскательный царь повелел тебе сочинять рассуждения на данную Им глубокую тему в Его присутствии – у подножия Его трона: как бы ты ни был совершенно занят твоим предметом, однако же сознание присутствия царя, в руке которого жизнь твоя, овладевая тобою, не попустит тебя ни на малое время забыть, что ты находишься не где-то, а на месте, требующем особого благоговения, почтения и приличия. Это-то ощущение и живое чувство близости Царя очень ясно выражает возможность заниматься непрестанною внутреннею молитвою и при умственных упражнениях».

Великое дело христианина – приучить себя к непрестанной молитве. Как говорил старец Силуан: «Господь славословится во всех храмах, а истинные христиане славят Бога в сердцах своих. Сердце христианина – храм, а ум его служит престолом, ибо Господь любит обитать в сердце и уме человека. Когда же непрестанная молитва утвердится в глубине сердца, тогда весь мир превращается в храм Божий».